При этом поставили в известность И. В. Сталина, отдыхавшего в Сочи. И. В. Сталин 10 октября 1934 г. ответил: «Не пойму, в чем дело. Если можете, лучше бы обойтись без тройки, а утверждать приговоры можно в обычном порядке»
[167].
В обычном порядке Политбюро ЦК ВКП(б) 9 ноября 1934 г. во время пребывания Куйбышева в Узбекистане предоставило коллегии в составе Куйбышева, Икрамова, Хаджаева право давать санкции приговаривать к ВМН. 26 ноября 1934 г. оно разрешило комиссии в составе Куйбышева, Попока, Атабаева утверждать приговоры о ВМН по Туркмении без права опубликования в печати. А 28 ноября разрешило комиссии в составе Куйбышева, Шадун-ца, Рахимбаева, Белоцкого, Исакиева право утверждения ВМН по Таджикистану и Киргизии без опубликования в печати
[168].
Юридическим обоснованием вынесения судебными органами приговоров о немедленном расстреле большого количества советских граждан явился закон от 1 декабря 1934 г. Этот закон, изданный после убийства С. М. Кирова, устанавливал ускоренное и упрощенное рассмотрение дел.
«1) Следственным властям — вести дела обвиняемых в подготовке или совершении террористических актов ускоренным порядком.
2) Судебным органам — не задерживать исполнения приговоров о высшей мере наказания из-за ходатайства преступников данной категории о помиловании, так как Президиум ЦИК Союза ССР не считает возможным принимать подобные ходатайства к рассмотрению.
3) Органам Наркомвнудела — приводить в исполнение приговор о высшей мере наказания в отношении преступников названных выше категорий немедленно по вынесении судебных приговоров»
[169].
Это постановление ЦИК СССР открыло возможность для массовых нарушений законности.
27 декабря 1934 г. Политбюро ЦК ВКП(б) принимает решение продолжить переселенческую политику и переселить из западных приграничных районов Украины в восточные окраины (Старобельск и т. п.) 7-8 тысяч хозяйств неблагонадежных лиц. При этом на НКВД возлагалась обязанность выслать в порядке репрессии с западных приграничных районов две тысячи антисоветски настроенных семейств
[170]. Чистка границы продолжалась. Первые постановления о переселении социально опасного элемента из пограничных районов УССР и БССР были приняты в конце 1929 г. республиканскими совнаркомами. За 1930 г. были выселены 18 473 человек. К 1935 г. все пограничные районы в обязательном порядке были очищены от кулаков и прочих неблагонадежных лиц.
Кроме судебного преследования, усилилась чистка «бывших» людей. Через год после убийства С. М.
Кирова заместитель начальника У НКВД по Ленинградской области Николаев 2 марта 1935 г. докладывал Г. Г. Ягоде, что в ночь с 27 на 28 февраля и с 28 февраля на 1 марта были проведены две операции по «бывшим» людям Ленинграда. Арестованы 330 человек. Из них бывших князей — 21, бывших баронов — 38, бывших графов — 9, бывшей знати (сенаторов — 3, столбовых дворян и т. д.) — 48, бывших генералов — 13, бывших полковников — 26, бывших служащих полиции и жандармерии — 11, бывших банкиров, крупных купцов — 17. Ранее были репрессированы за контрреволюционную деятельность 46 человек. Большинство арестованных было из дворян. Все арестованные подвергались проверке и предварительному следствию. В ночь с 1 на 2 марта была проведена третья операция, были арестованы 168 человек, в ночь со 2 на 3 марта арестованы еще 168 человек, с 3 на4 марта — 164 человека
[171].
13 мая 1935 г. А. Я. Вышинский направил И. В. Сталину и В. М. Молотову письмо (№ 162л.с.), в котором сообщил, что по проведенным операциям в Ленинграде были рассмотрены с 28 февраля по 27 марта 1935 г. 2237 жалоб на неправильные действия НКВД. На 1 мая рассмотрены 1983 жалобы. 1719 оставлены без удовлетворения (86,6%); были опротестованы и отменены постановления по 264 жалобам(13,4%)
[172].
23 апреля 1935 г. Политбюро поручило НКВД выслать в административном порядке из Бийского района Западной Сибири в Нарымский округ 55 семейств баптистов, которые саботировали мероприятия Советской власти
[173].
27 мая 1935 г. Приказом НКВД СССР № 00192 вновь были образованы так называемые милицейские «тройки», которые можно было организовывать только в краях, областях и республиках, подчиненных непосредственно Центру.
Данным приказом обращалось внимание на абсолютную недопустимость производства массовых операций при «изъятии» уголовного и деклассированного элемента. При вынесении решений «тройкам» НКВД предлагалось руководствоваться правами, предусмотренными Положением об Особом совещании при НКВД СССР. Участие прокурора в заседании «тройки» было обязательно. Протоколы «троек» направлялись начальнику Главного управления РК милиции для представления их на Особое совещание НКВД СССР.
«Тройка» обязывалась рассмотреть представленные ей дела не позже десяти дней после возникновения дела. Решение «тройки» при отсутствии возражений прокурора приводилось в исполнение немедленно, а протокол направлялся на утверждение Особого совещания НКВД. При наличии разногласий приведение в исполнение решений «тройки» приостанавливалось и дело переносилось на рассмотрение Особого совещания НКВД.
Г. Г. Ягода 14 июня 1935 г. в докладной записке на имя Генерального секретаря ЦК ВКП(б) И. В. Сталина высказал неудовольствие работой судебных органов. Он не ставил под сомнение решение ЦК ВКП(б) о передаче судам дел, расследуемых органами НКВД, но считал, что это решение требовало от судебной системы быстрой перестройки и улучшения работы. Результаты наблюдения за прохождением дел в судах, по его словам, позволяли утверждать, что суды не справлялись с возложенными на них задачами. Он делает выводы о потере судами классовой бдительности, об отсутствии бдительности при охране революционного порядка и социалистической собственности, о волоките в судах.
Было внесено предложение об укреплении руководства судами ВС и республик, о налаживании обучения в юридических вузах, ускорении принятия законов о прохождении дел в судах и др. мероприятия
[174].
4 февраля 1936 г. А. Я. Вышинский на имя И. В. Сталина и В. М. Молотова направил служебную записку, в которой подводил итог полугодичной работы Особого совещания при НКВД СССР. Он разбил дела, проходящие через Особое совещание, на три категории:
1. Дела о контрреволюционной агитации, антисоветских сплетнях, разговорах и т. п.
2. Дела, связанные с высказыванием террористических намерений, предположений, в отдельных случаях связанные с первоначальными действиями по подготовке террористических актов.
