Таким образом, как и в период коллективизации, руководство партии и правительства приняло меры к исправлению допущенных ошибок. Как и прежде, Политбюро ЦК ВКП(б) оказалось вроде бы и ни при чем, возложив всю вину за массовые репрессии на НКВД и прокуратуру.
Однако материалы Архива Президента РФ, архива ФСБ РФ свидетельствуют о том, что ни одно решение не принималось органами безопасности и прокуратуры самостоятельно. Политбюро жестко контролировало деятельность этих ведомств, периодически заменяя руководящий кадровый состав партийными работниками. Вся деятельность органов государственной безопасности строго регламентировалась. Ни один вопрос, который касался деятельности органов НКВД, не выносился на рассмотрение СНК без предварительного обсуждения на Политбюро ЦК ВКП(б). Все вопросы репрессивной политики государственных органов рассматривались, организовывались и направлялись через Политбюро. Так, аресты депутатов Верховного Совета СССР, верховных советов союзных и автономных республик разрешались лишь по получении органами прокуратуры и НКВД согласия Председателя Президиума Верховного Совета СССР или председателей президиумов верховных советов союзных и автономных республик по принадлежности.
Разрешения на аресты руководящих работников наркоматов Союза и союзных республик и приравненных к ним центральных учреждений, а также состоящих на службе в различных учреждениях инженеров, агрономов, профессоров, врачей, руководителей учебных и научно-исследовательских учреждений давались по согласованию с соответствующими народными комиссарами Союза ССР или союзных республик по принадлежности.
Разрешения на аресты членов и кандидатов ВКП(б) — по согласованию с первыми секретарями, а в случае их отсутствия — со вторыми секретарями районных или городских, окружных, краевых, областных комитетов ВКП(б) или ЦК нацкомпартий по принадлежности, а в отношении коммунистов, занимающих руководящие должности в наркоматах союза ССР и приравненных к ним центральных учреждениях, или в отношении ответственных работников-коммунистов партийных, советских и хозяйственных учреждений — по получении на то согласия Секретариата ЦК ВКП(б).
Разрешения на аресты военнослужащих высшего, старшего и среднего начальствующего состава РККА и Военно-морского флота давались по согласованию с наркомом обороны или наркомом Военно-морского флота по принадлежности.
Санкции на аресты могли давать в районе районные прокуроры, в городе — городские прокуроры, в округе – прокуроры округа, в автономных республиках — прокуроры этих республик, в краях (областях) — краевые (областные) прокуроры. По делам о преступлениях на железнодорожном и водном транспорте санкции на аресты могли давать участковые прокуроры по принадлежности; по делам, подсудным военным трибуналам, — прокуроры военных округов.
Санкции на аресты, производимые народными комиссариатами внутренних дел союзных республик непосредственно, т. е. помимо местных органов НКВД, могли давать прокуроры этих республик. Санкции на аресты, производимые Народным комиссариатом внутренних дел Союза ССР непосредственно, т. е. помимо местных органов НКВД, — Прокурором Союза ССР
[256].
В эти годы все шире стала распространяться подозрительность, усиливалось взаимное недоверие среди коммунистов в партийных организациях.
Некоторое оздоровление в партийные организации внесли решения январского Пленума ЦК ВКП(б) 1938 г. Но массовые репрессии продолжались вплоть до 1939 г.
Когда волна массовых репрессий в 1939 г. начала спадать, со стороны руководителей местных партийных организаций наметилась тенденция обвинений работников НКВД в преступном применении ими мер физического воздействия к арестованным. И. В. Сталин направил 10 января 1939 г. шифртелеграмму секретарям обкомов, крайкомов, ЦК нацкомпартий, наркомам внутренних дел, начальникам УНКВД, в которой говорилось:
«ЦК ВКП(б) разъясняет, что применение физического воздействия в практике НКВД было допущено с 1937 г. с разрешения ЦК ВКП(б)... Известно, что все буржуазные разведки применяют физическое воздействие в отношении представителей социалистического пролетариата и притом применяют его в самих безобразных формах. Спрашивается, почему социалистическая разведка должна быть более гуманна в отношении заядлых агентов буржуазии, заклятых врагов рабочего класса и колхозников? ЦК ВКП(б) считает, что метод физического воздействия должен обязательно применяться и впредь, в виде исключения, в отношении явных и неразоружающихся врагов народа как совершенно правильный и целесообразный метод»
[257]. С содержанием этой телеграммы И. В. Сталин затем предложил ознакомить местных прокурорских работников, осуществляющих надзор за следствием в органах НКВД, и председателей областных, краевых, республиканских судов. 5 февраля 1939 г. Л. П. Берия и А. Я. Вышинский докладывали И. В. Сталину: «Особым совещанием ОГПУ — НКВД и тройками на местах за время с 1927 г. осуждено к различным мерам наказания (к заключению в лагеря, ссылки, высылке) 2 100 000 человек»
[258].
За два года — 1937-1938 — были арестованы 1 548 366 человек, из них расстреляны 681 692.
Волна массовых репрессий 1937-1938 гг. широко захватила руководящих работников партийных, советских органов, хозяйственных организаций, а также командный состав армии и органов НКВД.
В большинстве республик, краев и областей в эти годы было арестовано почти все руководство партийных и советских органов и значительное количество руководителей городских и районных организаций. В ряде крайкомов, обкомов и райкомов партии за это время подвергнуты арестам два-три состава руководящих работников. Из 139 членов и кандидатов в члены ЦК ВКП(б), избранных на XVII съезде, арестованы и расстреляны в эти годы 98 человек. Из 1966 делегатов съезда с решающим и совещательным голосом арестованы па обвинению в контрреволюционных преступлениях 1103 человек, из них расстреляны 848. После периода массовых репрессий с конца 1938 г. Особое совещание при НКВД СССР, руководствуясь Постановлением СНК и ВКП(б) от 17 ноября 1938 г. «Об арестах, прокурорском надзоре и ведении следствия», принимало к рассмотрению дела лишь о тех преступлениях, доказательства по которым не могли быть оглашены в судебных заседаниях по оперативным соображениям.
Давалось разъяснение о том, что постановления Особого совещания, «троек» НКВД, У НКВД и милиции о заключении в лагерь, ссылку, высылку и других ограничениях, не объявленные арестованным до 17 ноября, считались утратившими силу. Эти дела предписывалось доследовать и направить по подсудности. Осужденные, отбывшие наказание и получившие дополнительные меры наказания, если решения об этих мерах им до 17 ноября не объявлялись, освобождались.
В процессе рассмотрения и доследования дел по жалобам и заявлениям осужденных бывшими «тройками» следователи сталкивались с делами, по которым лица осуждались без какого-либо основания, а также с фактами явного несоответствия вынесенных бывшими «тройками» приговоров тяжести совершенного преступления.
