Учтите, что нефрит – совсем не такой уж легкий материал, а все орудия изготавливались в стиле неолита, когда каждый топор не только обтесывался, но еще и шлифовался. Это были красавцы инструменты, я их видел.
Аспирантов и младших научных сотрудников с руками оторвало бы любое племя троглодитов, каждому бы выдали по самой красивой троглодитке в жены – такие замечательные мастера выросли под крылом профессора Семенова.
Но тут наступил второй сезон, и студенты и аспиранты во главе с профессором снова приехали в Иркутск, чтобы раскрыть другую тайну первобытных людей: насколько шустро они обращались со своими орудиями?
Для этого двум студентам выдали по нефритовому топору и по нескольку долот и велели вырубить пирогу. Сначала они должны были срубить подходящую сосну в полтора обхвата, а потом заняться долблением.
На тружеников приезжали смотреть из города, а уж из соседнего колхоза и подавно. Среди подрастающего сибирского поколения нашлось немало Томов Сойеров, мечтающих если не выкрасить забор, то хотя бы малость подолбить каменным долотом пирогу.
Вся работа заняла у двух «троглодитов» восемь дней. За это время они выбрали и срубили подходящую сосну, очистили от сучьев, обтесали в форме лодки, а затем выдолбили в этой лодке места для сидения. А тем временем два других студента не спеша сделали весла, и тоже с помощью долот и скребков.
Работа экспедиции продолжалась немало лет. Помню, Семенов рассказывал, как они на западе, кажется в Литве (точно не помню), сделали соху из рога оленя, вспахали поле, потом засеяли его и срезали пшеницу деревянным серпом с кремневыми вкладышами. И испекли первый пирог из первобытной муки.
Конечно, работа эта занимала больше времени, чем пахота и косьба металлическими орудиями, но не настолько, чтобы считать ее невозможной.
И главное – Семенову удалось доказать, что кроманьонцы работали быстро, эффективно, умело и отлично управлялись со своим хозяйством.
В последние годы я читал о том, что экспедиции и опыты, подобные семеновскому, становятся все более популярными на Западе. Но ведь нам интересен лишь первый из тех героев, кто достиг полюса или поднялся на Эверест.
А у Сергея Аристарховича был удивительный ум, как антенна настроенный на разгадку тайн, о существовании которых вы, может быть, никогда и не задумывались.
Я помню, как он провел меня в темный коридор профессорской квартиры и принялся вытаскивать с полок тоненькие оттиски академических статей.
С тех пор прошло много лет, я потерял подаренные оттиски. Помню, что очень интересной мне показалась статья, в которой Семенов попытался разгадать такую загадку: почему у мужчин растут волосы на лице, а у женщин нет? Он предположил, что раз мужчины были охотниками и проводили много времени в лесу, в пути, волосы на лице помогали не замерзнуть в мороз и не обгореть в жару. А вот у женщин была другая проблема – весь день в пещере, у огня, над очагом. Чуть зазевалась, тут же спалит тебе бороду случайной искрой.
Так что бородатые женщины погибали быстрее, чем безбородые.
Может быть, в той статье были и другие аргументы, но и те, что мне запомнились, кажутся забавными.
А потом Семенов показал мне любительский фильм, в котором пирога с двумя гребцами пристает к берегу, современные нам троглодиты достают топоры и шустро, на наших глазах, срубают по дереву. Можно подумать, что топоры у них стальные.
САМЫЙ ПЕРВЫЙ ГОРОД. ИЕРИХОН И ЧАТАЛ-ГУЮК
Среди вопросов, которые задавали себе историки и археологи, весьма важным был такой: когда люди поняли, что им выгоднее и удобнее жить в городе, под защитой каменных стен, в безопасности от врагов?
В общем и целом на этот вопрос можно ответить так.
Это случилось, когда люди перешли от каменных орудий к металлическим. С одной стороны, новые орудия труда позволили им получить урожай, которого не только было достаточно для того, чтобы прокормить себя и свою семью, но еще и оставалось вдоволь, чтобы обменять на одежду, посуду, кинжал или корову.
Но как только появилась возможность произвести больше, чем нужно самому себе, то нашлись другие умники, которые подумали: зачем нам трудиться, если можно отнять у соседа?
Такие умники называются военными. Во все времена и у всех народов военные или отнимали добро у тружеников, или не давали чужим военным это сделать.
Военных постепенно развелось немало. Выгодно – вот и развелись.
Как защититься от этих бандитов в отдельно стоящем доме или в деревушке, состоящей из нескольких домов? Невозможно.
Поэтому люди сговорились защищать свое добро вместе. И начали возводить вокруг своих жилищ стену – причем постепенно внутри этих стен селилось все больше ремесленников, торговцев, жрецов, то есть народа, не связанного с полевыми работами.
И, конечно же, в городе стал жить и вождь племени или нескольких племен. Он строил себе башню и обещал защищать город, если ему за это как следует заплатят.
Вот и еще один бездельник на шее у племени.
А куда денешься? Лучше отдать часть, чем расстаться со всем добром, а может, и самой жизнью.
Так образовались первые города.
Но где и когда это случилось?
Раньше все думали, что первые города возникли или в Древнем Египте, или в Двуречье, в низовьях Тигра и Евфрата. Ведь именно там вскоре расцвели величайшие государства древности.
Но уже давно ученые задавали себе вопрос: почему и в Египте и в Двуречье мы сразу сталкиваемся с развитой цивилизацией? Даже в самых первых слоях египетских и шумерских раскопок встречаются грамотно построенные дома и храмы, посуда там обожженная, разнообразная...
Но где же египтяне и шумеры этому научились?
А раз ответа на этот вопрос не было, то ученые стали искать первые крупные поселения – не деревушки охотников, не общие дома племени, а те поселения, из которых потом выросли города.
Итак, десять тысяч лет назад отступил последний ледник, и мир стал почти таким же, как сегодня, – правда, Сахара и Двуречье были более влажными и плодородными, чем сейчас.
Первые фараоны начали править Египтом примерно за три тысячи лет до нашей эры, то есть пять тысяч лет назад. Есть гипотеза о том, что египтяне – потомки обитателей Сахары, плодородной страны, в которой водились слоны и бегемоты, где было немало поселений каменного века, и следы их остались в безводной пустыне.
