Пелсерта посадили под арест. Его обвинили в том, что он сбежал, покинув свой пост и корабль. Якобса тоже арестовали, обвинив в том же самом.
Тем временем «Саардам» снарядили для трудного плавания в неизвестные моря, погрузили на борт сильный отряд солдат, а также водолазов, чтобы поднять груз «Батавии». Пелсерта отпустили в это плавание, а Якобса на всякий случай оставили в Батавии.
«Саардам» подплыл к небольшому острову, над которым поднимался столб дыма. От острова к кораблю двигалась лодка, в которой находилось четверо раненых солдат. Увидев на борту Пелсерта, они заплакали от радости и облегчения.
Оказалось, что это солдаты из охраны агента компании, которым удалось сбежать от пиратов и укрыться на маленьком островке.
Солдаты сообщили, что власть находилась в руках Корнелиуса. Сейчас он подплывет к «Саардаму», изобразит радость по поводу его прибытия и захватит корабль, тогда как Якобс должен напасть на голландцев с тыла.
Беглецы еще не успели закончить свой рассказ, как из-за острова показался большой плот, на котором толпились три десятка разодетых и увешанных драгоценностями пиратов.
Капитан «Саардама» сделал вид, что ничего не подозревает, и подпустил плот к берегу. Корнелиус спросил, где капитан Якобс, ему ответили, что тот заболел и остался на Яве.
Когда же до плота оставалось несколько ярдов, на борту «Саардама» появилось множество солдат с заряженными мушкетами.
С другого борта спустили шлюпки.
Бой кончился, не начавшись. Пираты не ожидали сопротивления и сразу сдались.
После этого «Саардам» подошел к острову, на котором находились пассажиры «Батавии».
И оказалось, что в живых осталось всего сорок человек. Причем только те, кто поклялся в верности Корнелиусу. Четыреста человек погибло!
Что же рассказали несчастные жертвы пиратов? Оказывается, первые три недели, пока, по расчетам Корнелиуса, Якобс плыл к Яве, жизнь на островах шла мирно. Строили палатки, искали на берегу еду, наладили рыбную ловлю и поиски черепах…
А дальше началось истребление людей. Делалось это так: на берег за водой отправляли плот, на который садились пятеро солдат и десять пиратов. Возвращались только пираты и сообщали, что солдаты ушли в пустыню. Или утонули… По ночам матросы резали мирных торговцев и топили их трупы в проливе.
С каждым днем Корнелиус все больше зверел. Однажды в палатку к обедавшему пирату вбежал юнга и закричал, что видел, как два матроса убили пассажира. Корнелиус поморщился и сказал своим слугам:
— Заткните щенку глотку, он мне портит аппетит.
Мальчика убили тут же, на глазах у Корнелиуса.
Несколько человек смогли переплыть на другой остров, и там они дожидались спасения. Но Корнелиус выследил их и приказал всех зарезать, включая женщин и детей.
Пелсерт начал судить пиратов. Семерых повесили, но Корнелиуса долго не казнили. Уже подняли со дна все сундуки и тюки из трюмов «Батавии», уже пора было отплывать, но Пелсерт все пытался добиться от Корнелиуса признания в том, что руководил заговором капитан Якобс. Корнелиус так и не признался. Его повесили.
Когда же «Саардам» вернулся на Яву, капитана Якобса судили и посадили в тюрьму. Но Корнелиус был мертв, а, кроме его показаний, у Пелсерта ничего не было. Так что казнить капитана не удалось.
Часть сундуков с монетами подняли водолазы с «Саардама». В том числе был найден и привезен в Батавию исчезнувший кубок — чаша Рубенса. Но покупателей на него не нашлось, так что через год-другой ему пришлось совершить еще одно путешествие — на этот раз из Батавии в Амстердам.
ЗАШИФРОВАННЫЙ ДНЕВНИК. ПЛОДОВИТЫЙ ПИПИС
В 1724 году скончался некий Джон Джексон, человек средних лет, среднего достатка и, по поступкам его судя, весьма порядочный. В своем завещании он отписал колледжу Святой Магдалины Кембриджского университета обширную библиотеку. Помимо библиотеки колледжу достались шесть громадных томов, переплетенных в кожу и исписанных странными мелкими значками, похожими на руны — древнескандинавские буквы — или даже на детские каракули.
Прошло сто лет.
После наполеоновских войн в Англии возрос интерес к отечественной истории. Недаром писателем номер один стал сэр Вальтер Скотт. Публиковались мемуары и записки политиков и писателей прошлых веков. Каждое слово, написанное рукой Шекспира, стало цениться на вес золота.
Дошла очередь и до загадочных томов.
Правда, никакой тайны в том, кто был автором этих письмен и что он собой представлял, быть не могло. Удивительнее было другое — почему никто до сих пор не заинтересовался этим текстом? Ведь Самуэль Пипис, оставивший тома в наследство племяннику, Джону Джексону, с условием, что после своей смерти тот передаст их именно библиотеке колледжа, в котором Пипис получил образование, умер в 1703 году.
Впрочем, найти объяснение этому нетрудно, как нетрудно объяснить и интерес, возникший к таинственным томам в XIX веке.
Текст Пиписа был создан в 1659—1669 годах. Сам он прожил еще полвека и умер в тишине, полностью забытый новым поколением. Когда же Джексон передал тома в колледж Святой Магдалины, во всей Англии было очень трудно отыскать человека, которому имя Пиписа что-то говорило бы. А раз нет такого человека, кому нужны его рукописи?
Но когда в XIX веке изучили труды двухвековой давности, то обнаружилось, что имя Самуэля Пиписа встречается там на каждом шагу. Все его знали, и он всех знал.
Выяснилось, что родился он в небогатой семье в 1633 году, но отец его смог накопить денег, чтобы дать сыну лучшее по тем временам образование. В двадцать два года он женился на французской эмигрантке, гугенотке. В те годы гугеноты бежали в Англию от преследования католиков. В 1660 году он участвовал в дерзкой авантюре — способствовал возвращению в Англию Карла II. Эра Кромвеля завершилась. И Пипис навсегда связал свою судьбу с королевским домом, что способствовало его возвышению, а затем — падению.
Тогда же Пипис решил заняться серьезным делом и выкупил высокую должность в морском министерстве, за что стал платить ее предыдущему держателю сто фунтов стерлингов в год — сумму весьма значительную по тогдашним меркам. Но Пипис не прогадал. Вскоре он во много раз превзошел в доходах других чиновников, но не потому, что был более других вороват. Он был умнее, энергичнее, предприимчивее коллег. У Пиписа было важное качество — он соглашался на предприятия, от которых ленивые и трусливые чиновники с радостью отказывались. В 27 лет он занял пост мирового судьи, а через год вступил в Королевское общество — английскую академию наук. Еще через год мы видим Пиписа на трудном и рискованном посту коменданта города Танжер в Африке — недавней пиратской столице, оккупированной английскими войсками. Еще через год или два он становится главным поставщиком английского флота во время войны с Голландией. Он был одновременно и авантюристом, и, как мы сегодня говорим, трудоголиком. Пипис оказался практически единственным государственным служащим, который остался в Лондоне во время эпидемии чумы, когда почти все сбежали из столицы. Именно этот поступок привлек к нему внимание лорда Первого адмирала, впоследствии короля Джеймса II. Вскоре Пиписа избрали в парламент, и число его врагов стало расти быстрее, чем число друзей. Его обвиняли в папизме и в том, что они с женой тайно перешли в католичество, но доказать обвинение никто не смог. Тогда же по Лондону ходил памфлет, в котором Пиписа обвиняли, что он взятками и воровством заграбастал сорок тысяч фунтов стерлингов — сумму, достаточную, чтобы купить целый город. И это обвинение также осталось недоказанным. Тем временем Пипис практически стал морским министром и на этом посту совершил немало славных дел, выполняя в том числе и дипломатические миссии. Он получил известность и как автор исторических и философских трудов, а вкупе с его деятельным характером это обеспечило Пипису избрание президентом Королевского общества, что случилось во второй половине 80-х годов. Пипису тогда было чуть больше пятидесяти, он находился в расцвете сил — оставался лишь шаг до того, чтобы возглавить правительство. Король любил его, враги были бессильны… Но тут в 1688 году в Англии происходит революция, династия сброшена с престола, и власть переходит к Вильгельму Оранскому.
