– Это Пират, – сказала Вега.
Она вынырнула рядом с Бритт-Мари. Она то и дело выныривает. Футболка ей великовата. Или, может быть, ее тело маловато для этой футболки.
– Пират, – повторила Бритт-Мари, собрав всю благожелательность, какая ни есть в мире, чтобы не добавить, что пиратами можно называть только пиратов и больше никого.
Вега указала на двух других ребят на диване:
– Это Жабрик. А это – Дино.
Но у любой благожелательности есть предел.
– Вообще-то говоря, никакие это не имена! – воскликнула Бритт-Мари.
Вега не поняла.
– Просто он сомалиец, – объяснила она, указав на одного из мальчиков.
Поняв по виду Бритт-Мари, что цель не достигнута, Вега тяжко вздохнула и принялась объяснять:
– Когда Дино приехал в Борг, Омар перепутал Сомали и сомелье – ну знаете, которые пьют вина по телевизору. А «вина» рифмуются с «Дино». Вот мы и прозвали его Дино.
Бритт-Мари смотрела на Вегу так, словно Вега заснула пьяная в постели Бритт-Мари.
– То есть ваши настоящие имена не годятся.
Вега явно не улавливала сути претензии.
– Если мы назовем его каким-нибудь нашим именем, то как мы тогда поймем, кому пасовать?
Бритт-Мари коротко выдохнула через нос. Так Бритт-Мари стравливает раздражение, словно пар, когда его скапливается в голове слишком много.
– Но у него же есть настоящее имя? – прошипела она.
Вега пожала плечами:
– Откуда мы знали, какое у него имя? Он был не больно-то разговорчивый, когда сюда приехал. Но когда мы звали его Дино, он смеялся, а нам нравилось, как он смеется. Так «Дино» к нему и пристало.
Словно все в мире так просто. Словно имя можно взять и выбрать. Бритт-Мари принялась счищать какие-то особо невидимые пылинки с юбки так яростно, что у нее заболело запястье. Вега указала на лимонадного мальчика:
– Жабрика мы прозвали Жабрик, потому что его зовут Патрик. И потому что он умеет классно рыгать. А почему Пират, я не знаю. Просто Пират, и все.
Она кивнула на рыжего мальчика, которого не было видно за приятелями. Бритт-Мари снисходительно улыбнулась:
– Но футбольной команды для девочек, где ты могла бы играть, здесь нет, верно?
Вега покачала головой:
– Все девчонки играют в городской команде.
Бритт-Мари кивнула крайне, крайне благожелательно:
– Но ваша команда тебе не подходит, никоим образом.
– Это моя команда! – сердито ответила Вега.
Словно это ответ по существу.
Футболист в телевизоре покатился по траве. Омар воспользовался перерывом в игре, чтобы взобраться на кухонную табуретку и начать менять лампочки в кредит. Бритт-Мари взволнованно нарезала круги возле него и приговаривала:
– Тебе, конечно, все равно, что ты можешь свалиться, убиться насмерть и сломать табуретку. Тебе это, наверное, даже понравится.
Омар сиял, словно так оно и было. Вега встревоженно озиралась, словно кого-то потеряла.
– А мяч где? – спросила она.
– Блии-ин! На улице! – выкрикнул Омар в дождливый мрак за окном.
– Надеюсь, вы не принесете мяч сюда?! – в ужасе воскликнула Бритт-Мари.
– Но он же не может лежать ПОД ДОЖДЕМ! – В голосе Веги звучало такое отчаяние, словно в темноте под дождем остался близкий человек.
И не успела Бритт-Мари опомниться, как через всю комнату волной прокатилось «камень-ножницы-бумага», и проигравший рыжий Пират вскочил с дивана и шагнул к двери.
– Сумерки богов! Только не в чистой футболке! Нет! – еле выговорила Бритт-Мари, взмахнув трясущимися от злости руками.
Она схватила парнишку за ворот, но он уже обулся и шагнул через порог. Бритт-Мари яростно влезла в сапоги и бросилась следом.
– Только НЕ В ЧИСТОЙ футболке! – воскликнула она в темноту. Струи дождя обрушились на ее прическу.
Парнишка стоял в двух метрах от нее, прижимая к себе грязный мяч.
– Извиняюсь, – пробормотал он в кожаную покрышку.
Бритт-Мари не поняла, перед кем он извиняется – перед ней или перед мячом. Руками она прикрывала голову от дождя. Пират покосился на нее, улыбнулся, потом смутился и потупился.
– Можно вас спросить?
– Что такое? – удивилась Бритт-Мари; дождь заливал ей лицо.
– Вы не могли бы помочь мне с прической? – Парнишка старательно отводил глаза.
– Что такое? – повторила Бритт-Мари, не отрывая глаз от пятен грязи на только что выстиранной футболке.
– У меня завтра свиданка. Я… я подумал… хотел спросить, вы не могли бы помочь мне с прической? – с трудом выговорил рыжий Пират.
Бритт-Мари кивнула, словно ничего другого не ожидала.
– Парикмахера у вас в Борге, разумеется, нет. И теперь стричь вас – тоже моя работа. Ты это хочешь сказать? Да?
Пират помотал головой, уставившись на мяч.
– У вас волосы красивые. Я и подумал, что вы, наверное, умеете делать прически. А парикмахерской в Борге нет, ее закрыли.
Дождь немного утих. Бритт-Мари все еще держала ладони над головой на манер двускатной крыши, и дождь затекал в рукава жакета.
– Так это называется в наше время? «Свиданка»? – проговорила она чуть задумчиво.
– А раньше как называлось? – Мальчик покосился на нее из-под мяча.
– В мое время это называлось «гулять», – решительно произнесла Бритт-Мари.
Конечно, она не эксперт в этой области. Гуляла она только с двумя мальчиками. За одного из них потом вышла замуж. Пока они с рыжим парнишкой и мячом стояли на улице, дождь прекратился.
– Мы говорим «свиданка», ну или я так говорю, – пробормотал мальчик.
Бритт-Мари вздохнула, стараясь не встречаться с его ускользающим взглядом.
– Прошу прощения, я не могу ответить тебе прямо сейчас, потому что список у меня в сумочке, – тихо проговорила она.
Пират кивнул так радостно, что Бритт-Мари даже забеспокоилась:
– Да это ничего! Я могу и завтра, когда угодно!
– Ах-ха. В школу вы здесь, в Борге, конечно, не ходите.
– У нас еще зимние каникулы не кончились.
Тут из молодежного центра донеслись восторженные вопли. С перепугу Бритт-Мари потянула парнишку за футболку, а тот от неожиданности перебросил ей мяч. Теперь и ее жакет в грязи! Через полсекунды мужчины в пиццерии взревели так, что задрожала неоновая вывеска над дверью.
– В чем дело? – Бритт-Мари в панике бросила мяч на землю.
– Наши им забили! – в восторге заверещал мальчик-пират.
