– «Свиданка» – это типа эпичный тупизм, – заметил мальчик.
– Так сказал Пира… Бен. Мы в мое время говорили «гулять», – оборонялась Бритт-Мари.
– Тоже эпичный тупизм, – фыркнул мальчик.
– Как же вы теперь говорите? – В голосе Бритт-Мари почти не слышалось укора.
– Никак. Типа просто встречаемся.
– Позволь попросить тебя подождать здесь. – Бритт-Мари со стуком закрыла дверь.
Пират поправлял волосы перед зеркалом. Увидев в зеркале Бритт-Мари, он подпрыгнул на обеих ногах.
– Это он? Клевый, правда?
– Он довольно невоспитанный, – заметила Бритт-Мари, но Пират не услышал, потому что ванная после его прыжка наполнилась гулким эхом.
Бритт-Мари оторвала квадратик туалетной бумаги, сняла волосок с футболки Пирата, тщательно сложила квадратик и смыла его в унитаз.
– У меня сложилось впечатление, что ты ходишь на свиданки с девочками.
– Иногда и с девочками.
– Но это – мальчик!
– Это – мальчик, – кивнул Пират, словно оба они играли в какую-то игру с неизвестными правилами.
– Ах-ха, – произнесла Бритт-Мари.
– А разве с одними можно, а с другими нельзя? – искренне недоумевал Пират.
– Об этом я ничего не знаю. У меня нет предубеждений, – заверила его Бритт-Мари.
Пират поправил волосы и улыбнулся:
– Как по-вашему, ему понравится моя прическа?
Бритт-Мари словно бы не расслышала вопроса.
– Твои товарищи из футбольной команды, конечно, не знают, что ты ходишь на свиданки с мальчиками, и я, разумеется, не стану им ничего рассказывать.
– Почему не знают? – удивился Пират.
– Ты что, им об этом говорил?
– А почему мне им об этом не говорить? – Пират удивился еще больше.
– И что они сказали?
– Сказали «о’кей». – Тут Пират как будто засомневался. – А должны были сказать что-то другое?
– Н-ну, разумеется, нет. Разумеется, нет, – сказала Бритт-Мари, ни капли не обороняясь, и прибавила: – У меня нет предубеждений!
– Я знаю, – сказал Пират.
Потом нервно улыбнулся:
– Как у меня волосы?
У Бритт-Мари не нашлось внятного ответа, и она просто кивнула. Неловко сняла последние волоски с его футболки. Пират обнял ее. Что это на него нашло?
– Вам не надо быть одинокой, – прошептал он. – Быть одиноким для человека с такими красивыми волосами – значит тратить себя попусту.
Пират был уже почти у двери, когда Бритт-Мари, все еще с волосками в руке, собралась с духом, откашлялась и прошептала в ответ:
– Если он не скажет, что у тебя красивые волосы, – он тебя не заслуживает!
Пират пробежал назад через всю комнату и снова обнял Бритт-Мари. Она легонько оттолкнула его – ласково, но решительно, потому что нужно же знать меру. Пират спросил, можно ли позаимствовать ее мобильный телефон. На лице Бритт-Мари мелькнуло осуждение, и она призвала Пирата не делать дорогих звонков. Пират сделал один-единственный звонок – на свой собственный телефон. Потом опять попытался обнять ее, рассмеялся и убежал. Хлопнула дверь.
Через пятнадцать минут Бритт-Мари получила СМС: «Он это сказал:)!»
Молодежный центр вокруг Бритт-Мари затих. Чтобы перебить безмолвие, она включила пылесос, убрала волосы с пола. Выстирала и высушила полотенца. Вытерла пыль со всех картин, и особенно тщательно – с информационной доски с картой, которую Личность повесила на метр ниже остальных. Потом сняла обертку со сникерса, положила батончик на тарелку, подстелила под тарелку полотенце и все вместе поставила на порог. Открыла входную дверь. И долго сидела на табуретке, стараясь ощутить ветер в волосах. Наконец взяла мобильный телефон.
– Алло? – ответила девушка из службы занятости.
Бритт-Мари сделала глубокий вдох:
– С моей стороны было невежливо говорить вам, что у вас стрижка как у мальчика.
– Бритт-Мари? – уточнила девушка. Бритт-Мари сосредоточенно сглотнула.
– Разумеется, не мое дело, какая у вас стрижка. И ходите ли вы на свидания с мальчиками или девочками, меня не касается. Ни в коем случае.
Девушка растерянно дышала в трубку:
– Вы ничего не говорили… об этом.
– Ах-ха. Вполне вероятно, что я об этом всего лишь подумала. Но с моей стороны это в любом случае невежливо.
– Что… но все-таки, что вы имеете в виду… чем плоха моя стрижка?
– Ничем! Я и говорю, что ничем, – напирала Бритт-Мари.
– Я не… ну, я… мне не нравится, когда… – оборонялась девушка, чуть повысив голос.
– Я ни во что не вмешиваюсь, – напомнила Бритт-Мари.
– Разве дело в том, что… ну… быть такой неправильно! Или не быть! – упорствовала девушка.
– Я вовсе этого не утверждаю! – заявила Бритт-Мари.
– Я тоже! – возмутилась девушка.
– Ну ладно, – сказала Бритт-Мари.
– Да! – сказала девушка.
Наступило молчание, такое долгое, что девушка, не выдержав, сказала «алло?», решив, что Бритт-Мари уже отключилась. И вот тут-то Бритт-Мари и отключилась.
Крыса опоздала на ужин на час и шесть минут. Она вбежала, отгрызла сникерса столько, сколько могла унести, на секунду задержалась, в упор посмотрела на Бритт-Мари, после чего убежала и скрылась в темноте. Бритт-Мари завернула остатки батончика в фольгу, убрала в холодильник. Вымыла тарелку. Выстирала и высушила полотенце, повесила на место. Увидела в окно, как Свен выходит из пиццерии. Он задержался возле полицейской машины, глядя в сторону молодежного центра. Бритт-Мари спряталась за шторой. Свен сел в машину и уехал. На какой-то миг Бритт-Мари замерла в тревоге – вдруг вернется и постучит в дверь? А в следующий миг с разочарованием констатировала: не вернулся.
Бритт-Мари потушила лампы везде, кроме ванной. Свет просачивался из-под двери и падал на ту часть стены, где Личность повесила информационную доску, немного низковато, но ни в коем случае не слишком низко. «Добро пожаловать в Борг», – прочла Бритт-Мари; она сидела на табуретке в темноте и смотрела на красную точку, за которую так полюбила эту доску с первого взгляда. Которая вообще была причиной любви Бритт-Мари к картам. Она наполовину стерта, эта точка, и красный цвет выцвел. Но она там, на полпути между нижним левым углом и серединой карты, а рядом слова «Вы находитесь здесь».
Если не знаешь, кто ты, жить порой легче, если знаешь хотя бы, где ты.
16
