Ее прервал голос откуда-то из темноты между красной машиной и грузовиком Карла, явно похмельный и совершенно безапелляционный.
– У меня есть лицензия. Впишите мою фамилию, если это так важно.
Женщина вытаращилась на Банк. Все остальные – тоже. Понять, вытаращилась ли Банк в ответ, было трудно, даже не имея предубеждений. Собака, во всяком случае, смотрела на Бритт-Мари. Бритт-Мари покосилась на нее, словно беглый преступник.
– Боже, неужели ОНА вернулась в Борг? От этого одни проблемы, я тебе прямо говорю, – прошипел дядя женщине, заметив Банк.
– Ш-ш! – шикнула женщина.
Банк вышагнула из тени и повела палкой в направлении женщины и дяди, причем попала последнему по ноге, и довольно крепко. Дважды.
– Ой, – извинилась Банк и нацелилась палкой на женщину: – Впиши мою фамилию. Думаю, ты ее не забыла. – И она довольно крепко заехала дяде палкой по локтю – раза три-четыре. – Ой, – снова извинилась Банк.
– Я и не знала, что ты вернулась в Борг, – нервно улыбнулась женщина.
– Теперь знаешь, – констатировала Банк, властно взмахнув палкой, угодила дяде по плечу и, скользнув по щеке, разумеется, в силу чистейшей, хоть и досадной случайности, попала концом палки ему в рот, так что дядя отскочил, отплевываясь грязью, словно злобная засорившаяся поливалка.
– Опаньки, – огорчилась Банк.
– Мы… я хотела… в правилах участия сказано, что… – начала было женщина.
Похмельная Банк громко застонала.
– Да заткнись уже, Анника, заткнись – и все. Молодняк просто хочет играть в футбол. Было время, когда мы с тобой тоже просто хотели играть в футбол, а дядьки вроде этого нам не давали. – С этими словами Банк прицелилась в дядю палкой, но тот успел отпрыгнуть. Женщина долго стояла, словно обдумывая ответ. И молодела на глазах. Открыла рот, снова закрыла и наконец покорно вписала Банк в документы. Дядя продолжал отплевываться и шипеть, покуда оба усаживались в красную машину, которая наконец выехала из Борга в сторону города.
Банк не склонна тратить время на пустяки, а в состоянии похмелья запасы ее терпения сравнимы с Вегиными. Она угрожающе махнула палкой в направлении детей и заворчала:
– Если вы не слепые, то заметили, что я практически слепая. Но мне не нужно видеть, как вы играете, чтобы понять: вы полные нули. У нас есть пара дней до этого идиотского кубка, так что попробуем за это время сделать из вас хоть что-то. – И добавила после недолгого размышления: – Однако особо не надейтесь.
Это был не слишком духоподъемный спич, что нет – то нет. Бритт-Мари даже подумала, что Банк нравилась бы ей куда больше, если бы говорила поменьше. Первым возразил Омар – отчасти потому, что ему хватило смелости сказать то, что вся команда подумала, отчасти потому, что ему на это хватило глупости.
– Слепой коуч – это, блин, полный жир!
Бритт-Мари сцепила руки в замок.
– Омар, так не говорят. Называть кого-то жирным некультурно. Может быть, у Банк просто широкая кость.
– А кого я назвал жирным? – Омар прищурился. – Я сказал – это жир!
– Ах-ха. Ну, если так… – Бритт-Мари понятия не имела, как это следует понимать.
– Она слепая! – Омар наставил палец на Банк. – Что она понимает в футболе?
– У нее проблемы со зрением, – поправила Бритт-Мари и добавила, несколько обиженно: – К полноте это не имеет никакого отношения.
Омар выругался. Банк спокойно кивнула и указала палкой на футбольный мяч – настолько точно, что даже Омар немного растерялся. Банк велела: «Мяч сюда!» – и свистнула собаке.
Собака затрусила вперед и оказалась точно позади Омара. Потом громко, отчетливо тявкнула. Банк повернулась к Омару и собаке. Вега сообразила раньше всех, и с предвкушением в глазах подкатила мяч Банк. И тотчас с некоторым злорадством на лице попятилась от брата. Взгляд Омара заметался между собакой и Банк:
– Ну… чего… погодите, я не хо…
Отступив на пару шагов, Банк занесла ногу, чтобы ударить по мячу. В ту же секунду собака, широко расставив лапы, напрудила лужу на гравии у Омара за спиной. Едва нога Банк коснулась мяча, Омар в страхе кинулся назад, споткнулся о собаку и угодил в лужу лицом.
Банк замерла, поставив ногу на мяч. Указав палкой на Омара, проворчала:
– Во всяком случае, я знаю, что такое финт. Хоть я практически слепая, готова поспорить на приличную сумму, что ты сейчас лежишь в собачьей моче. Так, может, согласимся, что я знаю о футболе побольше твоего?
Вега в восторге замерла у собачьей лужи.
– Как вы собаку этому научили?
Банк свистнула собаке, почесала ей нос. Расстегнула карман куртки, разрешила собаке взять то, что там лежит.
– Эта собака была у меня до того, как я ослепла. Половину трюка она выучила, когда я еще видела, а половину – потом.
– Это некультурно, – заметила Бритт-Мари и пошла к молодежному центру за содой.
Когда она вернулась на парковку, дети играли так, что было слышно. Есть разница – играть в футбол тихонько или чтобы было слышно. Бритт-Мари слушала, стоя в темноте. Когда кто-нибудь из ребят завладевал мячом, другие кричали: «Здесь! Я здесь!»
– Кого слышно, тот и есть, – пробормотала Банк, потирая виски.
Дети играли. Орали. Кричали, где они. Бритт-Мари сжала банку с содой так, что на ней остались вмятины.
– Я здесь, – шептала она, и ей хотелось, чтобы Свен оказался здесь и она могла сказать ему об этом.
Странный поселок. Странная игра.
Тренировка закончилась. Жабрик уехал домой с отцом, на грузовике, Сами забрал Вегу, Омара и Дино. Макс в одиночестве зашагал вдоль дороги – домой. Бена забрала мама. Она помахала Бритт-Мари, Бритт-Мари помахала ей в ответ. По дороге домой Банк не сказала ни слова, а Бритт-Мари не стала искушать судьбу. А главное, палку, которая сегодня вечером побывала в грязи и во рту как минимум одного человека. Так что лучше уж помолчать.
Дома Банк развернула целлофан и стала пить пиво прямо из горлышка. Бритт-Мари принесла стакан и подставку.
– Всему есть мера, – решительно объявила она Банк.
– Ты старая долбаная мымра, – сообщила Банк. – Тебе этого еще не говорили?
– Говорили, и не раз, – ответила Бритт-Мари и, смотря откуда считать, обрела вторую настоящую подругу.
Она уже направилась было к лестнице, но передумала, обернулась и спросила:
– Ты говоришь, твой отец болел за «Тоттенхэм». Если тебя не затруднит, объясни, что это значит?
Банк допила пиво из стакана. Поставила стакан на стол. Собака положила голову ей на колени.
– Когда болеешь за «Тоттенхэм», то всегда отдаешь больше любви, чем получаешь.
Бритт-Мари обхватила забинтованную руку здоровой. Нет, любить футбол – это безусловно непростое дело!
