– Ну… я это, как его, размышляла об этой машине. Я же не бог весть какой автомеханик, ну? Может, что не так сделала? Ты сперва работу глянь, ну? Потом вернешься. Заплатишь.
– Не понимаю, – уведомила ее Бритт-Мари.
Личность почесала щеку, чтобы никто не видел, что она вытирает глаза.
– Ты, Бритт-Мари, такая честная. Не украдешь. Я знаю – ты вернешься в Борг. Чтобы заплатить.
Бритт-Мари сунула кошелек в сумочку. Достала носовой платок. Отвернулась.
– Конечно. Конечно.
Ей захотелось заняться уборкой, но другие люди, собравшиеся в пиццерии, уже все убрали. Под руководством Личности. Теперь все разошлись.
Бритт-Мари здесь больше не нужна.
Пока дети играли, она одиноко стояла в дверях. Потом дети разошлись по домам, один за другим. Свен терпеливо дожидался Вегу и Омара. Дал им время. Вега сразу юркнула на заднее сиденье и захлопнула дверь. Но Омар все брел вдоль забора, ведя пальцами по белым футболкам. Нагнулся над свечками на земле, осторожно поднял погасшую, зажег от другой, поставил назад. Поднимаясь, заметил в дверях Бритт-Мари. И махнул ей рукой – незаметно, на уровне бедра, жестом уже юноши, а не подростка. Бритт-Мари помахала в ответ, изо всех сил стараясь не показать ему, что плачет.
Она вышла на парковку, когда полицейская машина вывернула на дорогу в направлении многоквартирного дома, где жили дети, и скрылась из виду. Кент уже ждал. Весь потный, мятая рубашка свесилась на штаны. Волосы на большой голове стояли дыбом, одна нога без ботинка. Вид глупый. Бритт-Мари вспомнила, каким он был в детстве. Охваченному страстью, ему дела не было, что другие покачивают головами: он никогда не боялся опозориться в чужих глазах. Ему нужно было только ее одобрение, и ничье больше.
Кент взял ее за руку, и Бритт-Мари опустила веки под его губами. Выдохнула:
– Вега боится, хотя кажется, что злится. Омар злится, хотя кажется, что боится.
– Все будет хорошо, – шепнул Кент ей в волосы.
– Я обещала Сами, что с ними все будет хорошо, – всхлипнула Бритт-Мари.
– С ними все будет хорошо, предоставь это властям, – спокойно произнес он.
– Я знаю. Разумеется, я это знаю, – прошептала она.
– Это не твои дети, любимая, – сказал Кент.
Бритт-Мари не ответила. Потому что и так знала. Разумеется. Поэтому она выпрямилась, вытерла глаза носовым платком, расправила складку на юбке и значительное число складок – на рубашке Кента. Собралась с духом, сложила руки на животе и попросила:
– Мне нужно уладить одно последнее дело. Завтра. В городе. Если тебя это не слишком затруднит.
– Я поеду с тобой.
– Тебе не обязательно всегда быть рядом со мной, Кент, – уведомила его Бритт-Мари.
– Да ну, – ответил он.
Потом улыбнулся: он все понимает.
Но когда Кент направился к БМВ, Бритт-Мари осталась стоять, уйдя каблуками в гравий. И произнесла тоном человека, полагающего, что всему есть границы:
– Нет, Кент, в самом деле! В самом деле, опомнись! Я ни в коем случае не поеду с тобой в город, пока ты не наденешь оба ботинка!
37
Удивительное свойство придорожных поселков: оснований для того, чтобы покинуть их, примерно столько же, сколько чтобы остаться. Некоторые люди всю жизнь выбирают между первым и вторым.
Прошла еще почти целая неделя после похорон, прежде чем Бритт-Мари села в белую машину с синей дверью и выехала на дорогу, ведущую из Борга в две стороны. Следует непременно заметить: ответственность за это ни в коей мере нельзя возлагать исключительно на сотрудников муниципалитета. Они, вероятно, просто старались сделать свою работу. И не их вина, что они не представляли себе тщательности, с какой Бритт-Мари выполняет дела из своих списков.
В первый день у молодого человека, исполнявшего секретарские обязанности, сделался такой вид, будто Бритт-Мари изволит шутить. Приемная открывается в восемь утра, так что Бритт-Мари с Кентом были на месте в восемь ноль две; Бритт-Мари не хотелось выглядеть назойливой.
– Борг? – произнес исполняющий обязанности секретаря таким тоном, каким говорят о сказочных существах.
– Голубчик, как вы, вообще-то говоря, можете работать в муниципалитете и не знать, что Борг в него входит! – указала ему Бритт-Мари.
– Я не здешний. Я тут временно, – пояснил молодой человек.
– Ах-ха. И вы полагаете, что это уважительная причина не знать ничего вообще, – кивнула Бритт-Мари.
Кент ободряюще пихнул ее в бок, но шепнул, что надо бы как-то подипломатичнее. Поэтому Бритт-Мари собралась и благожелательно улыбнулась молодому человеку:
– Как смело с вашей стороны – надеть этот галстук. С такой нелепой расцветкой!
Далее последовал обмен мнениями, вряд ли подпадающий под категорию «дипломатичного». Кенту в конце концов удалось утихомирить обе противоборствующих стороны настолько, что молодой человек пообещал не вызывать охрану, а Бритт-Мари – больше не пытаться ударить его сумочкой.
У придорожных поселков есть странное свойство: прожив там хотя бы несколько недель, начинаешь считать личным оскорблением, что молодые люди не обременяют себя знанием о таких поселках. О факте их существования.
– Да будет вам известно, я приехала сюда, чтобы потребовать строительства футбольного поля в Борге, – объяснила Бритт-Мари с ангельским терпением.
Она ткнула пальцем в свой список. Молодой человек принялся рыться в какой-то папке, после чего демонстративно обратился к Кенту и заговорил о «комиссии», которая сейчас на совещании.
– Сколько оно будет длиться? – поинтересовалась Бритт-Мари.
Молодой человек порылся в папке.
– Это рабочий завтрак. Поэтому – часов до десяти.
– До де-ся-ти! Вы сидите за завтраком до де-сяти?! Тогда неудивительно, что вы до сих пор ничего не сделали, – благожелательно уведомила его Бритт-Мари.
После чего им с Кентом пришлось покинуть муниципалитет, поскольку молодой человек нарушил обещание и вызвал охрану.
Вернувшись в десять, они узнали, что комиссия закончит совещаться после обеда. Они вернулись после обеда, но комиссия, как выяснилось, просидит на совещании остаток дня. Тогда Бритт-Мари повторно довела до сведения секретаря свой запрос насчет футбольного поля, на этот раз более отчетливо, после чего высказала предположение, что на то, чтобы дать делу ход, вряд ли нужен целый день. Вернувшийся на поле боя охранник, в свою очередь, высказал предположение, что Бритт-Мари говорит несколько отчетливее, чем следует. Если Бритт-Мари сделает это еще раз, сказал он Кенту, то ему придется отобрать у нее сумочку. Кент ухмыльнулся и заявил, что у охранника в таком случае смелости больше, чем у него, Кента. Бритт-Мари не поняла, обижаться ей или гордиться.
