6. Последний ледяной жрец
Трое путешественников поспешили прочь из разоренного логова ледяных жрецов по заполненному синим светом тоннелю и вышли в большую галерею. На ходу Вождь рассказывал, что он увидел в тайных глубинах сознания ледяного жреца. Де Мариньи сразу понял большую часть того, о чем говорил его друг, Морин же понять слова Вождя было куда труднее.
Девушка не была знакома с Армандрой, женой Вождя, и поэтому не могла себе представить, как обычная женщина может шагать по ветрам, что дуют между мирами. Но, судя по всему, эта женщина была на такое способна. Морин все еще находилась под впечатлением их удивительного перелета на Дромос, а разве это была не работа этой самой Армандры, дочери Итаквы? Но над этим, сказала себе Морин, она подумает в другой раз — сейчас куда важнее было не сбиваться с шага, чтобы успеть за мужчинами, которые, казалось, решили обогнать само время.
Пробежав треть периметра галереи и не обратив никакого внимания на несколько боковых ходов, в том числе и на тот, где призрачные полунасекомые-полусобаки караулили Морин и де Мариньи, Вождь уверенно ринулся в тоннель, чей украшенный ледяными фестонами сводчатый вход был несколько шире и выше остальных. Де Мариньи и девушка бежали за ним по извилистому ледяному коридору, пока тоннель не пошел под уклон настолько, что проще было скользить, чем бежать. Через какое-то время спуск кончился, оставался один плавный поворот, они уже начали поворачивать и…
Сперва они увидели красноватое сияние, которое освещало ледяные стены, окрашивая их в бронзовые тона, затем ощутили волну жара, от которого дрожал воздух и медленно таяли, истекая капелью, сосульки на высоком потолке. Когда же поворот остался позади, путешественники увидели Часы Времени!
Стоящие на другом берегу неспешного вязкого потока раскаленной лавы!
Де Мариньи был поражен в самое сердце. Он резко затормозил за спиной Вождя, который остановился на мокром и скользком ледяном полу в каких-то десяти шагах от сочащегося потока каменного расплава. Лава вытекала из-под низкой сводчатой арки в правой стене тоннеля, пересекала его под прямым углом и уходила в такую же арку слева. Ширина потока была около сорока футов, поверхность лавы была покрыта рыхлой дрожащей коркой пемзы, по которой постоянно шли трещины. Из трещин с шипением вырывался пар, а то и жадно облизывался язык красного пламени.
На другом краю лавового потока, небрежно прислоненные к груде обломков и щебня, стояли Часы Времени, возле их основания валялся скомканный летающий плащ де Мариньи. От раскаленной лавы волнами поднимался жар, и очертания Часов дрожали в нагретом воздухе. Де Мариньи с тоской смотрел на них, понимая, однако, что ему никак их не достать. Он шагнул вперед, словно не замечая обжигающего ноги жара.
— Как думаешь, насколько эта корка твердая, — оглянувшись через плечо, спросил он Вождя. — Выдержит ли она меня?
— Даже не думай, — ответил Силберхатт, поймав его за плечо. — Смотри!
Он выпростался из плотной меховой жилетки, раскрутил ее над головой и зашвырнул в поток лавы. Жилетка упала в середину, ярко вспыхнула бахрома по краям, и рыхлая окаменевшая пена тут же провалилась под весом одежды.
Полет жилетки Силберхатта навел де Мариньи на новую мысль. Он облизал пересохшие губы и снова повернулся к Вождю, воскликнув:
— Помощники Армандры! Если они смогут поднять мой плащ и перетащить сюда…
Теперь заинтересовался и Вождь, отблеск надежды сверкнул в его глазах, и он хлопнул де Мариньи по плечу.
— Точно! — воскликнул он и начал оглядываться по сторонам, задрав голову. Но тщетно он всматривался в насыщенный сернистыми парами воздух — вокруг не было никаких признаков присутствия маленьких ветерков.
— Их нет? — разочарованно спросил де Мариньи, не в силах поверить глазам. — Тогда где же они?
При его словах Вождь дернулся, будто очнувшись от шока. Когда он посмотрел на друзей, те снова увидели в его глазах тревогу.
— С тех пор как мы прилетели на Дромос, я не связывался с Армандрой, — сказал он. — Я не хотел, чтобы она побежала нас спасать, если мы попадем в беду, и будет лучше, думал я, если она останется в неведении. Но сейчас она все равно идет сюда — ее вызвали эти чертовы лживые ледяные жрецы. И вероятнее всего, она уже совсем рядом. Иначе почему ее друзья-ветерки оставили бы нас?
— То есть ты думаешь, что они ушли встречать Армандру? — спросил де Мариньи.
Вождь кивнул:
— Похоже на то. Хотя, стоп… — Он закрыл глаза, и нахмурившись, послал телепатический импульс.
Де Мариньи не стал мешать Вождю — он знал, что тот сейчас пытается мысленно связаться с Армандрой и что исход этих переговоров может быть вопросом жизни и смерти, поэтому сделал Морин знак помолчать и замолчал сам.
За несколько секунд гримаса напряжения на лице Силберхатта сменилась замешательством, а затем яростью. Вождь тихо произнес:
— Помехи… проклятые жрецы… но я до нее докричался…
В следующую секунду с его губ сорвались слова:
— Итаква! Будь проклято его черное сердце!
Увиденное глазами Армандры зрелище привело Вождя в крайнее возбуждение, и он побежал обратно в ледяной тоннель.
Но при этом не оставил друзей в полном неведении — прежде чем исчезнуть из вида за изгибом покрытой льдом стены, он хрипло покричал:
— Анри, будь там, сделай все, что сможешь. Армандра почти здесь, но Итаква у нее на хвосте! Попытаюсь что-нибудь придумать.
С этими словами он свернул за поворот, но до двоих, стоящих на краю лавового потока, донеслись его последние слова:
— Удачи!
— Удачи, Хэнк! — крикнул в ответ де Мариньи. Ему самому было горько до тошноты — он ровно ничего не мог тут поделать. В отчаянии он опять уставился на медленно текущую лаву, отделявшую его от Часов Времени.
Ведь в этой чудесной машине, которую построил Старший Бог Ктханид, было оружие, настолько мощное, что им можно было остановить даже безумно могущественных Великих Древних — БКК, одним из которых и был Итаква. Перебраться бы как-нибудь через тягучий поток расплавленного камня — и все сразу же станет очень и очень просто… Но у де Мариньи не было такой возможности… или была?
Да, возможность была, но одна только мысль о ней наполняла душу и тело де Мариньи страхом. Он понял, что если будет слишком долго обдумывать, то вообще не сможет этого сделать. А сделать это было нужно — слишком многое было поставлено на карту!
Он отвернулся от лавы, решительно отмерил двенадцать шагов по ледяному коридору, остановился и развернулся. Морин поняла, что он задумал, с криком бросилась к нему:
— Стой! Стой! Ее не перепрыгнуть — слишком далеко.
— В три приема можно, — ответил он, стиснув зубы, — прыг, прыг и прыг. Я уже такое делал, может, и сейчас получится.
