Вот потом…
Да и потом она может быть нужна. На своем месте, но всяко пригодится.
Таламир был неглуп, и отчетливо понимал, что есть вещи, которых мечом не возьмешь. Он может завоевать себе земли, но не родословную. Хотя может сказать, что он – великий предок своего рода, но этому надо учиться! Да, и вот у этой мелкой пакости – тоже! Она-то высказала это вслух, а он не знал.
Обидно?
Нет, обидно не было. Было скорее желание вытряхнуть из будущей супруги такие полезные знания и навыки, или передать их своим детям. Чтобы никто не смел драть перед ними нос. По отцу они будут – Таламир, по матери – Карнавон, а это не кот нассал! Это – родословная!
Задумавшись, Таламир даже и не заметил, что все ждут его решения. И только когда движение – Алаис устала ждать и отвесила супругу полупоклон, привлекло его внимание, понял, что от его ждут ответа.
Алаис же поняла, что будущий супруг ничего не слышал и вежливо кашлянула.
– Монтьер, вы же согласны, что надо сначала определить, чем мы располагаем, а потом ехать за провизией?
– Да, тьерина, согласен.
– А кое-что можно начать уже сейчас? Сколотить столы для угощения, навесы, на случай дождя…
– Вот и занимайтесь, – рыкнул Таламир, не желая признать, что для него это китайская грамота. – Кром, ты понял? Чтобы все было на высшем уровне!
Кром активно закивал головой.
Алаис пожелала, чтобы та отвалилась напрочь, но увы. Боги не услышали. Таламир посмотрел на это, да и вышел из зала.
Алаис хищно посмотрела на нового управляющего. Ну…. погоди!
Кром поежился, но было уже поздно.
– Итак, господин Кром, возьмите хозяйственные книги и предлагаю начать с винного погреба.
* * *
Алаис сбивалась с ног.
Ревизия кладовок, продукты, ледник, ткани, кожи, галантерея, зерно, вино… в этом мире замки могли жить на полном самообеспечении. Подсчет того, что нужно будет ради праздника, что надо будет заказать, докупить, предоставление списков Таламиру, одобрение хозяином, заказы…
Тут Алаис и попробовали на прочность второй раз.
Так-то прислуга хоть и кривилась, хоть и шипели вслед, но при ней рты не раскрывали и приказания выполняли. Кухарка донесла до всех политику партии, и народ предпочел не связываться. Не стоит выражение своего презрения поротой задницы, ой, не стоит.
Хотя так думали далеко не все.
* * *
– Это – что!?
Алаис пнула ногой стол. Сооружение пискнуло и пошатнулось.
Надо было сколотить несколько десятков столов для солдатского угощения. Вот плотники и работали, но кто-то явно схалтурил.
– Роза!
Орать на проститутку было, что на тот стол.
– Кто делал этот стол?
Молчание.
Алаис обвела взглядом десяток плотников, который столпился вокруг.
– Кто? Делал? Этот? Стол?
Опять молчание.
Круговая порука? Вам же хуже!
– Кто старший в артели?
Опять молчание. Но взгляды скрестились на одном из плотников, здоровущем мужике лет тридцати.
Алаис перевела взгляд на солдата, который неотлучно следовал за ней.
– Взять его. И выпороть на конюшне.
Двое из четырех ее сопровождающих вмиг подскочили к мужику, завернули тому руки за спину, согнули, так что он шлепнулся перед Алаис на колени.
– Пятьдесят плетей, – равнодушно произнесла девушка.
– Помилуйте, госпожа!
О, немой заговорил? Понял, что это не пустые угрозы. А пятьдесят плетей – это либо смерть, либо увечье, либо (если очень-очень-очень повезет) просто болезнь, но долгая, не менее полугода. Если нет заначки на черный день – все равно смерть.
Алаис прищурилась.
– Кто делал этот стол? Последний раз спрашиваю?
– Мирви и Фульк, – последовал кивок в сторону двоих плотников.
– Пять плетей за то, что не сказал сразу, и еще пять за то, что принял некачественную работу, – припечатала Алаис. – Этим двоим по двадцать пять плетей. Десять за испорченный стол, десять за то, что пытались мне соврать, пять за сговор. Цену испорченного дерева взыскать с них поровну. Переделать испорченный стол всей артелью, чтобы впредь думали, кому лгать. Пока не переделают – не кормить. Завтра с утра все проверю, – Алаис раздавала приказы ледяным тоном.
– Госпожа герцогесса!
О! Кто нарисовался! Господин управляющий, свеженазначенный. Алаис нарочито добродушно улыбнулась.
– Господин Кром, налицо саботаж свадьбы вашего тьера. Как вы думаете, с кого он за это спросит?
Подтекст просчитывался легко.
Я-то на свадьбе нужна живая, здоровая и счастливая. А ты – нет. Мне еще детей рожать, так что у меня есть время. А ты не оправдаешь надежд господина и будешь скормлен акулам. Так вот.
Кром дураком не был. И вызверился на плотников так, что Алаис только головой покачала. Плети стали неизбежны.
Что ж.
Сами напросились. В это время демократия не в почете, наоборот. За некачественную работу – получи плетей, за воровство – получи плетей (самым закоренелым могут и руку отрубить), за прелюбодейство – да-да, тоже получи плетей. И нигде, нигде не говорится о правах личности на самоопределение и прочих приятных мелочах.
Конституцию написать, что ли?
Алаис привычно задавила ненужные мысли и сосредоточилась на главном. Подготовка к свадьбе.
Род Ольрат.
Массимо опрокинул в себя дешевое пойло, хлопнул собутыльника по плечу и поднялся из-за стола.
– Поздно уже, пойду я…
И верно, ему было пора идти. Сегодня будет тяжелая ночь. Очень тяжелая.
Со времени того разговора с Шернатом прошло уже больше десяти дней. И за это время Массимо успел главное.
В образе старого пьяницы, который горюет по племяннице, он посещал те же кабаки, что и Роман. Благо, молодой балбес рассказывал сестре, куда он ходил и с каким результатом.
Но прийти мало! К тому же, как только Роман напал на след, он прекратил откровенничать с сестрой, отговариваясь тем, что некоторые сведения опасны для жизни. Эх, лучше б наоборот! Сначала помалкивал, а потом поделился подозрениями.
Как, кто, с кем, когда, куда…
Мало прийти в кабак, надо еще понять, что именно заинтересовало Романа, но Массимо справился с этим. Удача улыбнулась ему в третьем по счету питейном заведении. Не сразу, нет, но Массимо умел сидеть и слушать, а судьба благоволит терпеливым и внимательным.
