– не подходите! Я ее убью!!!
– Да убивай, – Таламир даже зевнул от скуки. – Это все равно не Алаис.
– К-как…?
Маркус чуть развернул женщину, чтобы посмотреть – кто у него в руках. И в этот момент солдаты бросились.
Все было кончено за десять секунд.
Наследник графа Эфрона хрипел на поляне, извиваясь, как червяк, пока его увязывали.
Руки за спиной, ноги спутать так, чтобы передвигался только семенящими шажками, в рот – палку, чтобы яд не принял, привязать на затылке…
Рядом, на траве, хрипела Катишь. Маркус все-таки успел дернуть рукой, и из перерезанного горла лилась на траву ярко-алая кровь. Только ни Таламиру, ни солдатам не было дела до проститутки.
Подумаешь… одной больше, одной меньше.
Вот графеныш – это да! Это добыча.
* * *
Алаис честно дождалась, когда за ней пришел Таламир. Мужчина просто лучился от счастья.
– Что ж, дорогая невеста, ваши слова подтвердились.
– Монтьер?
– Словечком перемолвиться со спасителем не желаете ли? Он сейчас как раз в пыточной…
Алаис вскинула брови.
– Зачем, монтьер?
– Зачем вам с ним разговаривать, герцогесса?
– И так ведь понятно. Либо меня обругают, либо гордо промолчат. Кстати, он хотел меня спасти или убить?
– Спасти. Убить – потом, чтобы вы мне в руки не попали.
– Как мило с его стороны, – Алаис равнодушно пожала плечами. – И что вы с ним делать будете?
– Убью, наверное. А вы что предлагаете?
– не знаю, монтьер. Убивать расточительно, может, подарите его королеве-матери?
Таламир открыл рот, потом закрыл его…
– Зачем?!
– Неужели у нее нет на примете никакой милой, порядочной и несомненно лояльной власти женщины? Которая очень, очень хочет замуж за будущего графа? А сына, который у них родится, одного или несколько, можно и при дворе воспитывать, чтобы у него и мысли такой не было – бунтовать?
Себе в заслугу Алаис эту идею не ставила, вычитала где-то, или высмотрела в сериале. Но Таламир прищурился.
А и верно. Эфрон не нападет, пока наследник в руках у Таламира. А потом…
– А если что-то случится с младшим братом Маркуса, тем более будет ценен и наследник, и его дети, – Алаис была такой же спокойной. И Таламир не удержался.
– Мне тут птичка на хвосте принесла, что вы его любили до беспамятства, в свое время. Ошиблась?
Если бы Алаис была скорой помощью – у нее сирена бы взвыла.
Опасность! Опасность!! ОПАСНОСТЬ!!!
Но на улыбку ее хватило.
– Птичка не соврала, монтьер. А птичка не пропела, как он отозвался обо мне в присутствии моего брата?
Судя по ухмылке Таламира – и спела, и сплясала, и в лицах показала. Сучка, а не птичка.
– И вы считаете, монтьер, что я должна его простить?
А вот тут Таламир оскалился совершенно по-волчьи. Концепция личной мести была ему близка к сердцу и понятна. Алаис медленно подошла к мужчине, запрокинула голову. Карие глаза встретились с темно-красными.
– Я действительно уродина, я знаю. Но это не давало ему права обсуждать меня с посторонними, да еще так цинично. А теперь он будет племенным бычком, где-нибудь в королевских застенках, и вряд ли оттуда выйдет, верно ведь? Найдется смелая женщина, получит от него детей и титул, наверняка найдется! Мы с ним сейчас в одинаковом положении, только я добровольно согласилась на вашу игру, монтьер, а он – он будет вещью. Как вы думаете, это – хорошая месть?
– Отличная, – Таламир уже не улыбался, – не хотел бы я быть вашим врагом, Алаис.
– Мне выгодно быть вашим союзником, монтьер, – Алаис не отводила взгляда. – И я буду стараться, чтобы выгода была обоюдной.
Но когда Таламир ушел, оно выдохнула и посмотрела в окно.
Бежать!
Бежать как можно дальше, и как можно быстрее.
Перегнула, черт побери, перегнула! Теперь Таламир задумается, он-то не словами меня оскорбил, он мою семью уничтожил… наверняка будет думать что я отомщу!
Бежать…
Ладно.
Успокойся, девочка. Вдохни, выдохни и иди готовиться к свадьбе, будь она неладна! Спешка в таком деле хуже смерти, а потому соберись. Ты должна быть абсолютно спокойна, только тогда ты добьешься своей цели.
Бастилия – и та пала, неужели ты эти стены не своротишь?!
Алаис прищурилась. А ведь есть у нее одна идея…
Но сначала – отошлем охрану за дверь. Она переволновалась, устала и желает отдохнуть. Поспать, например. И – не беспокоить тьерину!
* * *
Сказать, что Лили была в отчаянии… ну, это просто промолчать. Проститутка отлично понимала, что с ней сделает Таламир. Это пока у него не было врмени, ее просто схватили и заперли в подземельях старого замка. А потом-то что будет?
Допрос, определенно.
И – казнь.
Лили задрожала крупной дрожью от одного воспоминания об увиденном ей. Таламир не стадал милосердием по отношению к тем, кто пытался перейти ей дорогу.
Что он может сделать с ней… да что захочет. Хоть бы и на кол посадить, и никто, никто ведь не вступится… мамочки, страшно-то как!
Арден Великий, Мелиона милоосердная, не оставьте свою непутевую дочь, даруйте ее лучик вашего внимания, хоть каплю удачи в ее грустную жизнь… ведь только понадеялась, что все может измениться к лучшему…
Ей-ей, еще бы час-два, и Лили вспомнила Символ Веры, но – не пришлось. Во мраке подземелья (еще не хватало, освещать их, время и силы на преступников тратить, авось, и в темноте посидят, не тьеры) забрезжил слабый свет свечи. Лили прищурилась на огонек.
А тот приближался к ней.
Женщина задрожала от ужаса, готовясь упасть на колени, но… не пришлось.
Огонек приблиизился вплотную, и Лили увидела Алаис Карнавон. Эту стерву! Сучку!! Предательницу!!!
– ТЫ!!! – прохрипела женщина со всей доступной ей (и откуда столько набралось?) ненавистью.
– Я, – согласилась Алаис. – Слушай внимательно, у меня мало времени. Ты когда мне все передавала, чем думала? Нас подслушала Катишь.
– ЧТО!?
Вот об этом Лили раньше и не задумывалась. Она считала, что ее предала Алаис, а потом слова упали на благодатную почву. Ну, в самом деле, куда этой дуре? А вот Катишь… стерва пронырливая! Гадина!
Эта могла, вечно она во все дыры без масла лезла…
– Меня не убили и нее покалечили, потому что я нужна живой. Тьер Таламир не знает про потайной ход в моих покоях, а я им выбралась. И тебя сейчас выпущу, а ты должна будешь добраться к Эфронам, поняла?
