Как водится – болезненная и неприятная.
Ее старшей сестре как раз исполнялось четырнадцать, самое время заключать помолвку. Но не абы за кого ведь выдавать юную тьерину? Тем более, такую очаровательную?
Его звали Маркус Эфрон. Тьер Эфрон, старший сын графа, красавец, умница, друг наследника рода Карнавон…
Алаис помнила, как стояла на крыльце вместе со всей семьей (мало ли кто там не нравится, обычай есть обычай) и как к крыльцу подъехала карета, из которой вышел ОН.
Высокий, темноволосый, с теплыми карими глазами и аристократически бледной кожей, с очаровательной улыбкой и атлетической фигурой.
Алита была покорена с первого взгляда.
Алаис тоже, только никто этого не понял.
А через шесть дней любовного угара, когда она успела уже и всласть наплакаться в укромных уголках замка, и написать объекту своей любви несколько десятков страстных писем (сожжены в камине во избежание), и даже представить себе, как Алита отвергает влюбленного юношу, а тот с горя женится на Алаис, ну и потом, естественно, влюбляется в девушку, оценив добрую душу, почти как в романах, она услышала разговор между Маркусом и своим старшим братом.
Даже сейчас, сквозь сон, Таня чувствует, как больно было маленькой дурочке, польстившейся на красивую упаковку.
– Алита просто прелесть.
– Да уж. Сестренка у меня удалась.
– Одна из. А со второй что?
– А кто ее знает? Выродок какой-то. Мать отцу вроде и не изменяла, а народилось же такое…
– Да уж. С таким я бы точно в одну постель не лег. Вытошнило бы раньше…
Пьяные нотки прослеживаются вполне отчетливо, но Алаис это не утешает. Что у трезвого на уме…
Сверкающий замок мечты рушится в один миг, и вновь у девочки остаются только книги. А помолвку с ее сестрой таки заключают.
Маркус и Алита должны были обвенчаться этой осенью.
Алаис же…
Пережила.
Переплакала в подушку, понимая, что ей никогда не любить и не быть любимой – взаимно. Герцогская дочь, да еще уродина….
Ничего.
Когда у тебя нет ничего, у тебя все равно есть твой долг. И есть честь. Остальное же… неважно.
Таня грустно улыбалась во сне.
Маленькая девочка, нелюбимая девочка, она так и не поняла, что главное у нее уже было. Она была жива и здорова, как и ее родные. У нее была крыша над головой – и любимое дело. Чтение книг. А со временем появилось бы и что-то еще.
Этого мало для счастья?
Вам требуются мексиканские страсти? Поверьте, они хороши только в сериалах. А в жизни…
В шестнадцать лет Алаис прочитала большую часть фамильной библиотеки, особое внимание уделяя дневникам предков.
А потом пришло чудовище. Существо, разрушившее неуютный, но безопасный мир Карнавона.
Алаис подглядывала, как и обычно. И…
– Карнавон.
– Таламир.
Взгляды мужчин скрещиваются над столом. Будь они из стали – звона было бы…
– Что привело вас в мой дом?
Герцог смотрит холодно и неприязненно. Для него Ант Таламир – выскочка. Парвеню, если бы тут знали это слово. Хотя собой он весьма хорош, равнодушно отмечает Алаис.
Темные волосы кудрями ложатся на плечи, большие карие глаза смотрят даже немного наивно, длинные ресницы, твердый подбородок… все портят губы.
Слишком полные, слишком красные, словно у напившегося крови упыря. Но женщинам должно нравиться, – думает Алаис
Почти равнодушно.
В глубине разума – от себя, а теперь и от Тани этого не скроешь, тлеет огонек интереса. Все-таки молодая здоровая девушка… а если он бы меня поцеловал? Каково это – быть рядом с таким мужчиной?
Впрочем, холодный рассудок тут же обрывает все мечты.
Бледная моль – и этот самец? И ведь знает, как хорош, поигрывает мускулами, сейчас уже мимоходом…
Ант Таламир.
Сын купца, в юности попал ко двору и заинтересовал стареющую королеву своими недюжинными мужскими достоинствами. И умудрился подружиться с наследным принцем. А что? Пусть мальчишка занимает его мать. Лишь бы она к сыну не лезла…
Это Ант ему обеспечил. И постепенно стал другом. А там дальше – больше. Военачальником. И ведь проявил способности.
Последние семь лет он воюет – и успешно. С воительницами Рандеи, с Лидангом…
– Вы знаете, что мне нужно, тьер.
– Отнюдь.
– Последний король отдал вашему предку на сохранение – что?
Герцог пожимает плечами.
– Не знаю. Никто не знает.
– Лжете, тьер.
– Нет.
Ант подается вперед, лицо его искажает такое выражение…. девушке становится страшно.
– Вы лжете, герцог, – он почти шипит, словно гадюка. – Но у вас еще есть время. Завтра мое войско будет под стенами вашего замка. И если вы мне это не отдадите…
Герцог пожимает плечами.
– Я не могу вам ничего отдать. Я не знаю, что именно Его Величество оставил моему предку – если оставил.
Таламир поднимается. Смотрит холодными змеиными глазами.
– Вы пожалеете о ваших словах.
Герцог пожимает плечами.
– Всего наилучшего, любезнейший.
Никакого обращения. Так он мог бы сказать кучеру или лакею. И Таламир понимает это. Лицо мужчины бледнеет.
– Вы поплатитесь за это.
Герцог провожает его взглядом. При этом выглядит он так, что всем видом напоминает о пляже, безмятежности, равнодушии – здесь и сейчас у него нет проблем. Все меняется, как только Таламир уезжает.
Герцог собирает родных и начинает отдавать приказания. Поднять мост, закрыть ворота, приготовиться к осаде…
Все бесполезно.
Штурм замка сохраняется обрывками.
Летящие ядра, грохот пушек, бегущие люди…. Бой она не помнит даже урывками.
Раны, кровь – и она сама, дико напуганная, прячущаяся в библиотеке, откуда ее и вытаскивают.
Они все стоят в большом зале. Отец, мать, братья, сестренка. А Таламир прохаживается перед ними. Алаис страшно, безумно страшно…
У матери порвано платье, братья избиты, в углу двое солдат лапают материнскую компаньонку – и Алаис благодарит Мелиону за свое уродство. Если бы она была красавицей, ее бы тоже… а так просто смотрели с отвращением. Ну, дали пару пощечин – не страшно.
То есть очень страшно. И страшнее всего – человек с красивым лицом и змеиными глазами. Словно через него смотрит на мир Ирион.
