Сдались и отступили — Оливер видел это так.
— Где вы остановились? — спросил он демонолога.
— Нигде… пока. Я только приехал…
— Пойдемте. Определю вас в гостиницу. К разговору вернемся позже.
— Но…
— Позже. Будьте в номере, я зайду к вам, когда освобожусь. И воздержитесь сегодня от встреч с бывшими учениками, если у вас были такие намерения.
Он отвел Вилберта в гостиницу, лично позаботился, чтобы того устроили в одном из лучших номеров, после чего вернулся к себе и набрал номер полиции. На счастье, сержант Эррол дежурил и не пришлось разыскивать его по всей академии.
— Рысь, — милорд Райхон крайне редко обращался к оборотню, используя прозвище, и одно это должно было указать на неформальность просьбы, — мне нужна помощь. В гостинице остановился некто Питер Вилберт. Требуется организовать наблюдение. Да, все контакты. Письма, телефонные звонки… Заодно выясните, что удастся, об этом господине. Что интересует? Все. С инспектором я это обсужу, не беспокойтесь.
Как только решит, что сказать, так и встретится с Крейгом. Пока же набрал другой номер.
— Добрый день, Эдвард. Не отвлекаю ни от чего важного? Нет? Хотел спросить, как Грэм. Уже на месте? Не скучаете по нему? Возможно, не отказались бы навестить? Порталами, конечно… Да, угадали. Решил все же встретиться с вашим тестем. Нет, посредник мне по-прежнему не нужен, а вот сопровождение целителя при переходе не помешает. Нет, отложить это нельзя. Приходите, я все объясню.
Положив трубку на рычаг, достал из ящика стола папку. Вынул на свет фотографию, всмотрелся в лицо, знакомое и чужое одновременно.
— Прости, рыжая, — прошептал так тихо, что стой она рядом, не расслышала бы.
Но ничего, когда он ее найдет, повторит громче. Извинится за то, что так бесцеремонно вмешивается в ее планы. Она ведь хотела начать новую жизнь, а не вернуться в старую, на память о которой осталось столько страхов и боли. Но так нельзя — это он тоже скажет ей при встрече. Нельзя прощать зло и предательство, попустительствовать лжецам и убийцам.
Он многое еще скажет ей. Когда найдет.
Охотничье поселение, в котором согласно контракту Нелл предстояло провести следующие полгода, располагалось в трех днях пути от городка, где она этот контракт заключила и где вынуждена была задержаться до понедельника, когда в нужном направлении отправится продовольственный обоз.
Три дня — не так уж долго.
Три дня одиночества в холодном гостиничном номере, в тишине.
Первый прошел в бесцельном сидении на кровати. Нелл укуталась покрывалом, укрыла ноги шубой и смотрела в незанавешенное окно на медленно летящие вниз хлопья снега. На календаре все еще была осень, но тут, на севере Арлона, успели забыть об этом. Нелл надеялась, что и она забудет. И об осени, и обо всем остальном.
Книга, так и не открытая в поезде, снова лежала у нее на коленях. «Собственность О. Лэндона» — гласила надпись на форзаце. Только эти слова, единственные из всех под обложкой, имели смысл. Память. Как и провалившаяся на дно саквояжа жестяная коробочка с черной лентой и ракушкой. Нелл решила, что не возьмет их с собой в новую жизнь, оставит в гостинице или выбросит. Но память все равно останется. Разве только книги не давали ей забыть Оуэна?
Он пришел к ней ночью. Сел на край кровати, достал из кармана сигареты и спрятался за густым дымом.
— Я не буду тебе больше сниться.
— Почему? — спросила Нелл. Пододвинулась поближе, хотела дотронуться, но не решилась.
— Я тебе больше не нужен.
— Нужен.
Очень нужен. Он спасал ее от кошмаров, пока был жив, а после являлся в ее сны, и для страхов в них не оставалось места. Она не могла лишиться этих спасительных снов так же, как потеряла его.
— Не уходи, пожалуйста.
— Я уже ушел, Нелл, — сказал Оуэн из окутывавшего его лицо дыма. — Меня нет. Есть только ты. Твои мысли и воспоминания.
— Значит, я буду вспоминать тебя, и ты не перестанешь мне сниться.
— Ну попробуй. Помнишь, какого цвета у меня глаза?
— Серые, — ответила она без запинки.
— А те, в которые ты сейчас смотришь?
Когда рассеялся дым, Нелл не заметила.
А глаза напротив были…
— Нет, — прошептала она, зажмурившись и пожелав проснуться.
Но сон не отпускал, держал крепко. Гладил ее ладонь. Губами касался сомкнутых век, стирал поцелуями покатившиеся из глаз слезы…
— Ты со мной или я с тобой.
— Ты со мной, — согласилась Нелл.
В мыслях и воспоминаниях. Ведь ничего другого уже нет и не будет.
А потом он уйдет. Как ушел Оуэн, а задолго до этого — Алан. Как когда-то давно перестал приходить в ее сны отец.
«Наверное, я схожу с ума, — подумала она, проснувшись. — Или уже сошла».
Лежавшие на тумбочке у кровати часы сказали, что новый день уже перевалил за середину, но спешить было некуда, за окном по-прежнему кружился снег, а подушка, которую, пожалев пуха, набили перьями, если не ветошью, была такой же твердой, как плечо, на котором Нелл нередко засыпала в последний месяц, и не понадобилось напрягать воображение, чтобы, закрыв глаза, представить себя совсем в другом месте.
У сумасшествия есть и положительные стороны…
ГЛАВА 25
Что-то произошло со временем. Оно сломалось, испортилось, и неизвестно, вернется ли когда-нибудь к нормальному, природой предписанному течению.
Если неделя с Нелл казалась месяцем, столько всего успевало случиться, то теперь, без нее, день равнялся году.
Оливер просыпался на рассвете января. К февралю добирался до рабочего места. Просматривал расписание и корреспонденцию, пил горячий кофе и к середине марта постепенно оттаивал, чтобы заняться делами. Апрель знаменовался переменчивой погодой и перепадами настроения. В мае случались грозы. Июнь, июль и август обычно выдавались жаркими, и к сентябрю он порядком уставал. Возвращался домой хмурым октябрьским дождем и, если не впадал в осенний сплин, с головой зарывался в бумаги вплоть до исхода ноября. Иногда позволял себе бокал бренди, чтобы согреться, и глубокой декабрьской ночью укладывался в постель.
День как год. С прощального телефонного звонка их прошло уже восемь.
— Не будем спешить, — сказал лорд Аштон.
Оливер отправился к нему сразу же после разговора с Вилбертом. Рассчитывал, что лорд Арчибальд не останется в стороне, не простит обмана и того, что его именем прикрылись, замалчивая преступление.
Расчет в целом оказался верным. Но кое-что Оливер упустил.
— Выборы, — напомнил вице-канцлер. — Осталось меньше месяца. Любой скандал, связанный с магами, используют против нас. А тут речь не о потасовке с применением атакующих чар подвыпившими первокурсниками. И имена фигурируют известные.
