Только демонолог этого будто не понимал. Или ему без разницы было, что с ним не говорят, лишь бы слушали и не гнали.
— Я составил завещание, — сказал он, неожиданно отвлекшись от историй прошлого. — Пятнадцать лет назад. После не изменил его… не счел нужным… Мне не так много удалось скопить за жизнь, но кое-какие сбережения все же есть. И дом… Все — Нелл. Скажите ей, когда найдете, если я к тому моменту… ну мало ли…
Сказал и тут же попрощался, не объяснив, с чего вдруг вспомнил о завещании и что подразумевал под «мало ли». Оливер отнес это на счет старческой паранойи и, проводив гостя, вернулся к книгам. В них не было ответов, но за чтением время если не летело быстрее, то хотя бы тянулось не так мучительно. Ему ведь не оставили иных вариантов, только ждать. Возможно, не так хороша была идея обратиться к лорду Аштону, и нужно было все-таки строить поисковую сеть…
Плохая была идея, Нелл поняла это в первый же день, когда выехала к месту будущей работы, но менять что-то было уже поздно. Не разворачивать же обоз, потому что она не запаслась сигаретами? Еще и те, что были, выбросила вместе с лентой и ракушкой, решив разом избавиться от прошлого. Знала ведь, как плохо будет, но подумала, что переживет, ей же и с сигаретами, казалось, хуже некуда, а так хоть что-то положительное в итоге выйдет. Но пока — ничего хорошего. Три дня в дороге, четыре на новом месте, а курить хотелось не меньше. Во время пути, на стоянках, еще можно было подходить к компаниям пыхтевших трубками и папиросами попутчиков и, делая вид, что греется у костра, вдыхать табачный дым, а в поселке так уже не получалось. Правда, тут можно было разжиться табаком, но стоило ли мучиться, чтобы потом перейти с дамских сигарет на крепкое мужское, мужицкое даже, курево? Нелл решила, что не стоило, терпела дальше, и рядом с невозможностью привычно заполнить дымом растущую внутри пустоту все остальные сложности новой жизни выглядели не стоящими тревог мелочами.
В других обстоятельствах она за голову схватилась бы, осознав, куда ее занесло: голое побережье, снег и лед, темное злое море. Обещанный поселок — четыре длинных барака и десяток покрытых шкурами шалашиков вокруг. Такие шалашики Нелл прежде видела лишь в книгах о традиционном гоблинском быте. Но гоблины никогда не жили на берегах Северного моря, а Нелл предстояло провести здесь полгода. Хвала богам, не в шалашике, называемом, как позже выяснилось, кота, а по местным меркам так и вовсе в фешенебельном номере — в каморке, стеной отгороженной от общего помещения одного из бараков, с отдельным входом, кроватью, умывальником и маленькой чугунной печуркой. От печки тянулась длинная жестяная труба, выведенная наружу через дыру над заледенелым оконцем. Дыру вокруг трубы законопатили, но неважно, и из щелей в комнатку тянуло холодом. И от двери тянуло. И вода в умывальнике замерзла, а на жесткой, покрытой шкурами кровати спать можно было только в шубе и не снимая сапог, но Нелл слишком сильно хотела курить, чтобы обращать внимание на такую ерунду. Она пошла к соседям-охотникам, попросила у них молоток и гвозди, сняла с кровати несколько шкур, сшила сделанными из гвоздей скобами и прибила с внутренней стороны над дверью. Все же жизнь на ферме для нее даром не прошла. Только в Расселе занавеска на входе была куда тоньше и защищала дом от вторжения насекомых, а тут должна была спасти от сквозняков. Щели вокруг трубы Нелл заделала сухими водорослями, которые тут собирали на растопку. Воду в умывальнике подогрела руками. А когда ко всему имеющемуся получила со склада ведро, керосиновую лампу и два шерстяных одеяла, сочла временное обиталище вполне благоустроенным. Только курить все равно хотелось, и, едва разобравшись с бытом, Нелл направилась к старшему артели, дабы разузнать, чем должен заниматься маг, и уже со следующего же дня приступила к обязанностям. Проверила сигнальную сеть, подпитала погодные амулеты, установленные вокруг поселка, и защиту на лодках, провела ревизию имевшихся у охотников лекарственных средств и составила список недостающего, чтобы заказать нарочным…
Дел хватало, но днем по-прежнему хотелось курить, а ночами она жутко мерзла — с раскаленной печкой, под двумя одеялами, в комнате, в которой дышать было трудно из-за духоты, — она мерзла и долго не могла уснуть. Так долго, что сон, не дождавшись ее, приходил сам, ложился рядом, подставлял плечо, гладил волосы. Обещал, что никогда не оставит.
А с утра курить хотелось еще сильнее…
ГЛАВА 27
Понедельник не принес Оливеру обнадеживающих новостей, но и не с пустыми руками явился: лорд Арчибальд передал обновленную информацию об участниках глисетской истории. Архивные данные милорд Райхон уже изучил, теперь же, проведя традиционное совещание с главами факультетов, углубился в чтение свежих материалов. Как и с книгами о династии Вандер-Рутов ничего интересного он в присланных бумагах не нашел, но занял себя на несколько часов.
Нет, если подумать, то и эти сведения можно использовать. Хотя бы для того, чтобы понять, что представляют собой люди, одиннадцать лет назад сообща похоронившие Нелл, чтобы обеспечить светлую память троим ублюдкам.
Отчет о жизни Юлиуса Хеймрика являл собой досье кристально честного человека, а значит, не мог быть правдой. Это Оливер понимал лучше, чем кто бы то ни было. Должность ректора одного из трех в королевстве высших учебных заведений для магов так или иначе сопряжена если не с нарушением правил и законов, то с постоянным лавированием между ними. Вспомнить только, сколько проблем создают студенты. В Глисете же после случившегося с Нелл Вандер-Рут не происходило ровным счетом ничего, да и тот инцидент представили несчастным случаем. Стоило поучиться у глисетского коллеги умению подчищать грязь как за собой, так и за подопечными, но Оливера больше интересовало, что лежит в основе этого умения. Личные способности Хеймрика? Высокопоставленный покровитель? Свои люди в городских службах и в министерстве, по горячим следам правящие сводки происшествий и затыкающие рты недовольным? Все и сразу?
Не найдя ответа, Оливер отложил досье Хеймрика и взялся за справки о семьях погибших демонологов. У лорда Аштона свои аналитики, да и сам вице-канцлер достаточно опытен в подобных вопросах, но спроси он совета у Оливера, тот сказал бы, что наиболее перспективная кандидатура в плане возможного сотрудничества — сестра Джордана Блейна. На момент гибели брата Эмма Блейн уже окончила университет и работала там лаборанткой на алхимическом факультете. По словам Вилберта, ее пустили в госпиталь, когда Джордан был еще жив. Далее в игру вступил ее отец, и девушка вряд ли участвовала в последующей подтасовке фактов, просто держала язык за зубами, а вскоре и вовсе уволилась из университета и десять лет после трагедии прожила в провинции, где устроилась на химический завод. Старший мистер Блейн, теперь уже покойный, был совладельцем крупного металлургического концерна и оставил дочери солидное состояние, но по условиям завещания Эмма могла получить деньги только после замужества. Невелика проблема: мисс Блейн легко нашла бы фиктивного мужа, ограничив размер его вознаграждения за помощь условиями брачного контракта. Но до сих пор не сделала этого. Возможно, из принципа, что свидетельствовало бы о неких разногласиях с умершим родителем. В таком случае и покрывать его лжесвидетельство Эмма не станет, а намять брата ей пообещают не тревожить.
