– Понятия не имею, – помолчав, сказал Джейз. – Ни разу в жизни не видел.
– Тогда, прежде чем остановить Город, вам придется это выяснить.
Элизабет отступила назад, шепнула что-то Виктории и спустя мгновение вернулась на трибуну.
– Нет у вас никакого реактора. Сами того не ведая, ваши гильдиеры-движенцы вводят вас в заблуждение. Когда-то, возможно, реактор и был, но он не работает уже на протяжении тысяч миль.
– Что ты на это скажешь? – обратился Блейн к Джейзу.
– Чепуха, да и только!
– Знаешь ли ты, на каком топливе работает реактор, или не знаешь?
– Не знаю, – признался Джейз вполголоса, но его все равно услышали многие из собравшихся вокруг. – Наша гильдия полагала, что он способен работать бесконечно долго без всякого топлива.
– Нет у вас никакого реактора, – повторила Элизабет.
– Не слушайте ее! – закричал я. – Есть у нас электричество? Есть. Значит, реактор работает. Откуда бы иначе оно могло взяться?..
– Сейчас объясню, – сказала Элизабет с трибуны.
Элизабет заявила, что расскажет нам о Дистейне. Я слушал затаив дыхание, как и все остальные.
Фрэнсис Дистейн был физик, специалист по теории элементарных частиц, и жил он в Великобритании, на Планете Земля. Это были времена, когда на Земле стали ощущать нехватку энергии. Элизабет перечислила причины энергетического кризиса – главным из них явился дефицит полезных ископаемых, которые сжигали, превращая в тепло, а тепло в электроэнергию. Когда запасы ископаемых в некоторых странах были исчерпаны, источников энергии там фактически не осталось.
Дистейн, продолжала Элизабет, выступил с утверждением, что открыл процесс, при котором электроэнергия может быть получена в практически неограниченных количествах. Его идея была решительно отвергнута большинством ученых. Пробил час – и запасы энергетических ресурсов подошли к концу, и тогда во многих странах, потреблявших море энергии, наступил период, который для краткости стали называть катастрофой. Развитая технологическая цивилизация в том виде, в каком она расцвела до катастрофы, на части земного шара перестала существовать.
Элизабет рассказала, что в первоначальном своем виде установки Дистейна были недодуманными и опасными для здоровья, теперь их несколько усложнили, зато сделали безвредными и простыми в управлении.
– А какое отношение все это имеет к нашему Городу? – крикнул кто-то из толпы.
– Сейчас узнаете, – сказала Элизабет.
Дистейн изобрел генератор, создающий искусственное энергетическое поле. Достаточно поместить два таких поля вблизи друг друга – и между ними потечет электрический ток. Критики Дистейна не замедлили указать, что открытие не имеет практического значения хотя бы потому, что два генератора потребляют энергии больше, чем производят.
Дистейну отказали как в финансовой, так и в моральной поддержке. И даже когда он обнаружил однотипное естественное поле – он назвал его транслатерационным окном – и таким образом смог получать энергию без второго генератора, ему не поверили. Естественное транслатерационное окно – потенциальный источник энергии, – по словам Дистейна, медленно перемещается по поверхности Земли, как бы описывая исполинский круг.
Мало-помалу Дистейну удалось собрать кое-какие средства за счет частных пожертвований и построить передвижную исследовательскую лабораторию. Он набрал группу помощников и вместе с ними отправился в Юго-Восточную Азию, в район Гонконга, – туда, где в тот момент находилось транслатерационное окно.
– С тех пор, – сказала Элизабет, – Дистейн не подавал о себе вестей.
Элизабет заявила, что мы по-прежнему на Планете Земля, что мы никогда ее и не покидали.
Она заявила, что наш опрокинутый мир – это и есть Земля, только наше восприятие окружающего искажено транслатерационным генератором, который, коль скоро его запустили, действительно почти не нуждается ни в каком топливе, но создает вокруг себя губительное для здоровья поле.
Она заявила, что Дистейн пренебрег побочными эффектами своего открытия, на которые ему в свое время указывали. Его предупреждали, что генератор в своем первоначальном виде неизбежно повлияет на органы чувств, вызовет наследственные недуги и генетические отклонения.
Она заявила, что транслатерационное окно в самом деле существует, и не одно, что на Земле открыли много таких окон.
Заявила, что окно, обнаруженное Дистейном, находится под нами и питает наш генератор.
Что, следуя по кругу, оно за двести лет переместилось из Юго-Восточной Азии в Европу.
Что сегодня мы достигли самого края Европы, и перед нами океан шириной в несколько тысяч миль.
Она говорила, говорила – а люди слушали…
Когда Элизабет кончила, Джейз медленно двинулся сквозь толпу в ее сторону – и я почти следом за ним, но не к Элизабет, а к двери, ведущей в Город. Мне пришлось пройти, в сущности, рядом с трибуной, и меня заметили.
– Гельвард! – окликнула Элизабет.
Я не остановился и, раздвинув толпу, покинул площадку. Я спустился по лестницам, миновал темный проход под днищем и вышел вновь на солнечный свет.
Я шел на север – туда, куда вели рельсы и канаты.
4
Через полчаса я услышал позади цокот копыт и обернулся.
Элизабет нагнала меня и, поравнявшись, спросила:
– Куда путь держите?
– На север, к мосту.
– Не ходите, незачем. Движенцы отключили генератор.
– И солнце теперь снова шар?.. – сердито ткнул я пальцем вверх.
– Вот именно.
Я даже не замедлил шага.
Элизабет повторила мне все, о чем говорила на митинге. Она заклинала меня внять голосу разума, повторяя вновь и вновь, что мир опрокинут лишь в моем личном восприятии.
Я молчал.
Что с ней спорить, она не бывала в прошлом. Она просто врет, она никогда не отъезжала от Города ни на север, ни на юг дальше чем на несколько миль. Ее не было рядом со мной в те часы, когда я наблюдал воочию жуткие истины этого мира.
Разве могло мое восприятие чудовищно изменить физический облик Люсии, Росарио и Катерины? А малыш – что, это его больное восприятие заставляло маяться от материнского молока? Что, это мое воспаленное воображение заставляло городскую одежду расползаться по швам, когда тела женщин просто-напросто перестали умещаться в ней?
– Почему вы не рассказали мне про все это во время нашего предыдущего разговора? – спросил я.
– Потому что я этого и сама тогда не знала. Чтобы узнать, мне пришлось вернуться в Англию. И поразительное дело – никого в Англии мое открытие не взволновало. Я так старалась найти кого-нибудь, кто проявил бы каплю сострадания к вам, к вашему Городу… но нет, ваша судьба никого не трогала. На Земле сегодня происходит множество важных событий, захватывающих перемен. И на судьбу какого-то городишка на колесах всем наплевать…
