И только в оседлом мире, напомнил себе Олег, может
возрастать настоящее волховство. И вообще, мудрость в седле теряется. Для нее
нужен мир, неторопливое существование. Мудрость и звериный нрав кочевников
несовместимы.
Но сейчас на край возделанных полей надвигается несметная
армия. Армия кочевников, копыта их коней снова превратят землю в камень, а
следом грозно и неспешно, как сама смерть, идут скелеты и чудища черного мира!
Он поздно ощутил опасность. Спину ожгло болью, затем сильный
удар едва не переломил хребет. Небо и земля поменялись местами, замелькали.
Воздух засвистел в ушах. Олег в панике попытался выговорить заклятие, не сразу
вспомнил крохотным птичьим умом, что заклятие действуют только в человечьей
личине.
Выше мелькнула тень грифона.
С трудом выровнялся, почти сразу сверху ударило еще и еще.
Он ушел круто вниз, вывернулся, наконец увидел, что на него сверху бросается
крупный молодой грифон. Могучий зверь блистал короткой золотой шерстью, что не
скрывала могучее львиное тело. Все четыре лапы были угрожающе выставлены,
длинные острые когти блестели, как ножи.
Еще выше летел целый табун грифонов. Они выглядели грозной
тучей из золотых скал, блистали, воздух вокруг них искрился.
– Ящер вас забери, – проговорил Олег, слыша лишь хриплый
клекот. Его трясло от страха, но невозможно избежать схватки. – Летел бы как
все… Или тебе надо перед кем-то покрасоваться?
Грифон снова вышел из полукруга, бросился на огромную птицу.
– Кто идет за шерстью, – сказал Олег, – вернется стриженым…
Он резко ушел в сторону, грифон пронесся рядом. Олег
извернулся, используя то, что он птица, а не тяжелый неповоротливый лев с
крыльями, упал сверху, хищно ударил клювом.
Он сам удивился, с какой легкостью его когти вонзились в
спину зверя. А череп треснул раньше, чем грифон успел повернуть голову.
Олег выдернул когти, тело могучего зверя понеслось вниз. От
стаи отделились еще трое, быстро заскользили, словно неслись по ледяной горке,
к нему. Олег развернулся, грудью пошел навстречу.
Грифоны внезапно разлетелись в стороны. Ни один не рискнул
мстить за погибшего сородича. Олег обескураженно оглянулся. Все трое как камни
неслись вниз, поворачивали с трудом. Чересчур тяжелые, если не успеют у земли
вывернуться, разобьются, как куски мяса.
Зато наверху крылья захлопали чаще, в стае звери были старше
и сообразительнее: поняли мощь невиданной птицы раньше, чем она сама.
Олег поглядел, как целый табун измочаливает крылья о воздух,
спеша уйти от него, лютого зверя, как можно дальше, даже троих бросили, догонят
так догонят, с трудом перевел дух.
– Не куну кучка стоим, – пробормотал сипло. Сердце
трепыхалось, как овечий хвост, все еще не верил в случившееся.
В памяти была первая встреча с грифоном, когда впервые вышли
из Леса. Тогда этот зверь показался могучим и неодолимым. А сейчас разделался,
как с простой вороной. И без волшбы.
Понять бы, подумал изумленно, что за личина на мне. Никогда
не слыхивал о такой птахе. И в мудрых книгах ни слова. Да и на птаху не больно
похожа, скорее на летучую мышь, вернее, помесь ящерицы с кожаном.
Хорошо Мраку, подумал завистливо. Все ясно и просто. А тут,
совестно признаться, сам себя не знаю. И чем дальше, тем больше не знаю.
Черный волк мчался неслышный и быстрый, как брошенный умелой
рукой нож. С вершинки холма открывался страшный вид необозримого пространства,
заполненного войском Ящера. Кочевники вырвались на горячих степных конях далеко
вперед, впервые не обремененные повозками. От этого их голая мощь выглядела еще
страшнее.
Мертвецы шли следом, а за ними тяжело двигались странные и
страшные звери. От их вида даже у волка, зверя далеко не робкого нрава, шерсть
встала дыбом.
Он сбежал в долину: не его дело обозревать, это лучше Олегу
с высоты его мохнатого полета. Зато волк лучше видит, кто идет, чем вооружен,
даже подслушает, о чем гомонят дозорные, каково тайное слово для своих…
Внезапно с тоской подумал, что такому войску скрываться
незачем. Еще и напоказ выставят все свои ножи. Любой устрашится, без боя
уступит дорогу. А попадется на дороге – сам отдаст все свое, еще и в плен
запросится, только бы уцелеть.
Даже будь до конца света ночь длиной в его жизнь, все равно
всем коням жилы не перегрызть, как и все тетивы не перепортить. А что надо
сделать, не ему придумать. Тут он, надо признать, недалеко ушел от Таргитая.
– На севере селения земледельцев, – сказал Олег. Он тяжело
дышал, руки все еще держал разведенными в стороны словно крылья. – Войско Ящера
достигнет к вечеру, но кочевники ворвутся на их поля вот-вот…
Примчался огромный волк, грянулся оземь. Еще поднимаясь с
земли, гаркнул зло:
– Что нам земледельцы!.. Ты о деле говори!
– Это и есть дело. Земледельцы на нашей стороне, – объяснил
Олег. – Кочевники, опьяненные страстью к разрушениям, не замечают, что уже весь
белый свет помогают уничтожить. Если земледельцам помочь, они смогли бы
остановить конное войско…
Мрак покачал головой:
– А нам троим только и останется, что затем перебить
остальных. Людей, зверей, мертвяков, грифонов, самого Ящера…
Таргитай медленно поднял голову. Олега перекосило при виде
певца. Брови Таргитая взобрались едва ли не на лоб, глаза выпучились, как у
большой болотной жабы. Как еще слюни не пустил!
– Я, кажется, понял, – сказал он торопливо. – Быстрее, мы
еще можем перехватить!
– Кого?
– Спешите!
Он в мгновение ока оказался в перевязи с Мечом. Мрак не
успел подхватиться, как Таргитай уже кинулся, не оглядываясь, по уже раскисшей
дороге. Мрак ухватил секиру и, пока Олег судорожно собирал вещи и бормотал,
восстанавливая заклятия, огромными прыжками догнал Таргитая. Спрашивать не
стал: любое решение, даже дурацкое, лучше, чем сидеть и как овца ждать конца света.
Грязь летела из-под сапог. Дорога кидалась под ноги,
исчезала, будто за спинами мир уже начал исчезать. Но оттуда из небытия
пришлепали торопливые шаги.
– Мрак, что с ним?
– Неисповедимы пути богов, – крикнул Мрак саркастически. –
Но тебе виднее.
– Почему? Я не бог.
– Я тоже с богом только рядом сидел. С богиней! Но он тоже
чует. Аки волхв.
Олег замолчал, нахмурился, бежал ровно и сильно,
перепрыгивая лужи. Мрак, который умел замечать не только звериные следы,
дивился резким переменам в волхве. Только-только научился волшбе, сумел
пробудить вещее чутье – редкий дар, не все волхвы умеют, – как уже избегает
пользоваться, находя такой дар чуть ли не оскорбительным для волхва. Да и
напряжен всегда так, словно в одиночку сдерживает натиск Черных Сил.
