– Пройди… дальше…
Подбежала Лиска, села на землю, голову Воина положила на колени.
Из сумки достала золотой кубок, а хмурый Мрак налил из баклажки медовухи вирия.
Лиска вложила кубок в слабеющие пальцы Воина:
– Выпей! Это вино героев.
Слабеющая струйка крови текла изо рта Воина. Он бледно
улыбнулся.
– Я всегда мечтал умереть вот так… С кубком хорошего вина…
на коленях красивой девушки…
Губы перестали двигаться, а глаза недвижимо смотрели в
грозное небо. Лицо без кровинки, но спокойное и мужественно-красивое. Таргитай
заплакал навзрыд, не стыдясь слез. Олег отвел глаза. Певец страшится, и не зря,
что не сумеет вернуть долг. Как Воину, так и тем другим, кто жертвовал собой,
чтобы они могли пойти дальше.
Их прижали к стене, враги пока что разбивались, как волны о
берег. Но волны рушат и самые крепкие скалы, дай срок, а тут уже руки немеют, а
ватные ноги оскользаются в лужах крови. Враги же, озверев, взбираются на еще
теплые трупы и даже на раненых, стараются ударить сверху.
Мрак скалил зубы, уже не ругался, дыхания не было, удары
становились все реже.
– Укажите, кто сказал, что мне нравится драться? Я плюну ему
в глаза!
– Мрак, – сказал Таргитай, который дрался бок о бок, даже
выдвигался вперед. – Надо, Мрак!
Золотые волосы слиплись от пота. Левое ухо было в крови,
красная струйка текла по шее. Олег отбивался скупо, в глазах был страх, но
только он из троих оставался без царапинки, кровь на нем была чужая. Даже Лиске
досталось, хотя и краешком.
– Ну, ежели даже Тарх говорит, что надо…
От ручья раздались крики. Воины Ящера повернули головы. Из
воды, весь в каскаде брызг, выбежал в сверкающих доспехах высокий воин. Из-под
шлема глядело юное безусое лицо. Золотые волосы слиплись, синие глаза блестели,
как лед под солнцем.
– За жизнь! – крикнул он страшным голосом.
Невры невольно отступили, когда он прыгнул в самую гущу
схватки. Огромный меч заблистал как молния, в лязге и звоне враги падали, как
трава под косой, как кустарник под натиском тура.
Мрак тяжело дышал, глаза выпучил, секира бессильно уткнулась
острием в землю. Таргитай и Олег прислонились к камню, дышали натужно. Ноги
дрожали, а голос прерывался:
– Кто ты, юный богатырь?
Юноша разил и крушил, а когда перед ним не осталось
противников, догнал убегающих, одним ударом поверг на землю. Таргитай вскрикнул
предостерегающе: сзади приподнялся раненый, готовился метнуть копье. Юноша
мгновенно закрылся щитом, в два прыжка оказался рядом. Острый клинок оборвал
жизнь степняка.
– Как тебя зовут?
Юноша с любовью и преданностью смотрел на Таргитая.
Улыбка у него была чистая, открытая.
– У меня еще нет имени.
– Нет? – У Таргитая глупо отвисла челюсть.
– Все еще нет, – ответил богатырь.
Мрак качал головой. У одного героя имя есть, но не назвал,
погиб безымянным, а у этого нет вовсе… Что за шутки выкидывает мир напоследок?
Юноша попятился. На юном румяном лице было острое сожаление.
Синие глаза часто заморгали, словно удерживался от слез. Отступил еще раз, не
отрывая любящих преданных глаз от Таргитая. Ноги оказались в воде. Мрак
крякнул, а Олег задержал дыхание. Юноша начал быстро меняться!
Доспехи превратились в белую полотняную одежду, юноша стал
меньше ростом, еще меньше, из подростка превратился в ребенка, тот уменьшался,
и вот уже крохотный, голенький, со счастливым смехом окунулся с головой. В
струях воды мелькнули белые женские руки, закрутился водоворот, поднимая
золотые песчинки, и все исчезло.
Таргитай с мукой смотрел вслед исчезнувшему ребенку. Мрак
откашлялся, сказал в пространство хриплым голосом:
– Кто-нибудь хоть что-то понимает?
Олег сказал тихо:
– Ты разве не заметил его глаза? И золотые волосы?
– Вылитый Таргитай, – согласился Мрак.
– Только нос и скулы от Зарины.
Мрак опешил:
– Ты что? Она ж утопла!
– Кто знает, во что превратилась там, в глубине… Если
ребенок вылупился в реке, а то и в море могло отнести, как выметавшую икру
рыбу.
– Ну и что?
– А речка вовсе в Данапр впадает. А там у Тарха, если
помнишь, тоже знакомая есть.
Мрак покачал головой:
– Не сходится. Зарина утопла пять месяцев тому.
– Ну… не знаю, – сказал Олег, уже сердясь. – Зарина могла
умолить богов… или кого-нибудь, кто может… Словом, раз грядущее зависит от
сегодняшнего боя, чтобы ее будущий сын хоть чем-то… Ладно, тебе не над чем
голову больше ломать? Вон новые скачут!
Подхватив все еще оглушенного Таргитая, поспешно отступили
за скалу, пригнулись. Конница пронеслась мимо, не обратив внимания на
распластанные в крови трупы.
Глава 4
Обливаясь кровью, Громобой увидел сквозь красную завесу в
глазах, как последний из огненных гигантов рухнул на землю.
Правая рука висела, перебитые кости в плече торчали наружу.
А в левой не было сил смахнуть кровь, заливавшую глаза.
Он с трудом поднял чужое копье, чувствуя, как с каждым
мгновением жизнь покидает изрубленное тело. Навалился, всадил копье тупым
концом глубоко в истоптанную землю. В глазах потемнело, чувствовал смертельный
холод. Почти ничего не видя, на ощупь повернулся, уперся спиной в острый
наконечник. В черноте над ним двигались исполинские фигуры. Он ощутил на лице
ветер от невидимых крыльев. Чей-то странно знакомый голос медленно и
торжественно назвал его имя.
– Иду, – сказал он замерзающими губами. – Наконец-то…
Когда оставшиеся враги побежали, Мрак оглянулся. Глаза
полезли на лоб.
– Громобой… Он все еще сражается!
– Как ему… удается? – пропыхтел Таргитай. – Он… не человек…
что ли?
– Видать… в самом деле… в старину покрепче…
Мрак смотрел завистливо.
Вдали, в узкой долине, на прежнем месте, загораживая врагу
единственную дорогу, стоял грозный Громобой. Одни пытались прорваться через
Лес, минуя несокрушимого лесного богатыря, но оттуда из-за деревьев дрягва била
их, как уток, стрелами, другие прыгали в реку, пробовали справиться с бурным
течением. Почти никто не выбрался на берег, а редких одиночек сбрасывали
обратно копьями набежавшие поляне.
