По пятам бежал серебристый ручеек. Ежели заполнит, широкий
ров с водой станет неодолимой преградой для степной конницы!
Мрак пытался подняться, падал, наконец ухитрился сесть,
опершись на локти сбитыми в кровь руками. Две гигантские фигуры, зверя и
человека, почти исчезли за виднокраем, а за ними остался вал – выше леса
стоячего! – свежеподнятой земли. Ни пешему, ни конному не одолеть.
По всей Степи блестело брошенное оружие, тряпки, плащи.
Войско Ящера разбегалось, прыгало в щели, исчезало в дыму. Фигуры Ящера и
Таргитая еще не успели скрыться за виднокраем, а в Степи остались только Мрак и
Олег да малые отряды, что сумел созвать Аварис на смертный бой. Теперь шумно
ликовали, добивали раненых противников, догоняли и сбрасывали чудовищ в щели.
По спине Мрака бежали мурашки. Таргитай совершил
неслыханное: перегородил Степь. Ни войско Ящера, ни конница степняков уже не
поскачет как ветер. Сперва надо одолеть глубокий и широкий ров ледяной воды из
подземных ключей: корчи схватят как разгоряченного скачкой коня, так и
всадника. А потом долго карабкаться вверх пешим. Но что стоит степняк без коня?
Ободренные неожиданной защитой земляного вала, с этой
стороны подтянутся землепашцы. Выставят стражу, укрепят кольями, будут нести
неусыпную сторожу. Степняк только с налету страшен!
Дожди и ветры за века сгладят эти Змиевы Валы, но
земледельцы плодятся куда быстрее степняков. Их только одно-два поколения не
вырезать нещадно, не уводить в полон, а там уже сами защитят свои земли –
отныне ихние! – от кого угодно. Частокол по верху вала, сторожевые башенки,
заготовленные кучи камней, бочки с кипящей смолой и варом… Без коня степняк
сразу теряет звериную силу, пусть карабкается вверх пешим. Уцелевших от стрел и
камней встретят поляне грудь в грудь. Не надо быть волхвом, чтобы увидеть, как
о стойкое мужество земледельца, которому некуда отступать со своей земли,
разобьется звериная ярость степняка-кочевника!
– Волхв, – сказал Мрак сипло, сам удивился своему севшему
голосу, – ты хоть что-нибудь понимаешь?
Олег, измазанный кровью и землей, без сил лежал на
разрыхленной земле. В зеленых глазах были страх и изумление.
– Не больше тебя.
– Но ты ж волхв!
– Здесь не магия, Мрак… Здесь боги.
Мрак вытаращил глаза.
– Боги… А кто еще?
– Таргитай.
Мрак едва не упал снова.
– Наш дурак?
– Да, Мрак. А что дурак… Боги только неизмеримо сильнее нас,
а мудрость при силе необязательна. Ну, ты ж знаешь…
Мрак недоверчиво качал головой:
– Конечно, с Ящером справиться мог только бог. И не
слабенький! Но почему не видели в Таргитае бога раньше? Нет, Олег, ты сам себя
запутал. Таргитая могли убить сто раз. А как его ранили? И бивали даже бабы.
Ежели его куры лапами могли загрести, то какой же он бог?
Далеко на виднокрае движущиеся фигурки уже пропали. Чернел,
постепенно истончаясь, гигантский вал.
– А ежели стал богом только сейчас? – предположил Олег, но
уверенности в голосе не было. – Раньше не был, а сейчас стал?
Мрак хмыкнул:
– А так бывает?
– Нет, – признался Олег. – Род даже людей новых не творит. А
уж богов – подавно.
От гигантского вала несло прохладой. Комочки земли
шевелились, скатывались на дно глубокого рва. Высоко в небе испуганно закричала
стая гусей: ни они, ни их прадеды не видели такую Степь. Какие силы разделили
Степь, обозначив границу земляным валом?
Мрак поднялся, тряхнул плечами. Боль медленно уходила,
истерзанное тело уже зализывало ссадины, ушибы. Но пришла другая боль, которой
раньше не знал.
Олег встал рядом, лицо было потерянное. Плечи обвисли, во
всей фигуре была такая безнадежность, что Мрак буркнул:
– Ты чего?.. Вот даже дубинка при тебе.
– Мрак, ты не понимаешь?
Мрак приложил ладонь козырьком. Голос дрогнул:
– Похоже… возвращаются…
С другой стороны появилась темная точка, превратилась в
пятнышко. За ним тянулась черная ниточка. Олег всматривался долго, наконец
рассмотрел темно-зеленого зверя, что едва полз, царапая когтями землю. За ним
показалась человеческая фигурка.
– Идут сюда, – сказал Мрак бесстрастно. – Надо убраться в
сторону. Растопчут, как муравьев.
Олег с дрожью всматривался в гигантского зверя, за которым
шел, налегая на Меч, гигантский человек. Впрочем, человеку не дано отгородить
самую плодородную часть Степи чудовищным валом. Конному скакать вдоль не одну
неделю, а пешему не пройти и за лето!
– Нет, – сказал он без уверенности. – Если я угадал, то
Таргитай остановит Ящера во-о-он там.
– А если не остановит?
– Тогда нам будет все равно.
Таргитай с усилием налегал на рукоять Меча. Далеко-далеко
рассмотрел домики: соломенные крыши, беленые стены, зеленые квадраты
огородиков…
По мере того как подходил, рассмотрел даже крохотные фигурки
людей. Мужчины выскочили с рогатинами, женщины удерживали детей.
– Двигайся, – прохрипел Таргитай, – а то хребет перебью…
Ящер тащился все медленнее. Таргитай выдернул очередной
прут, огрел бога-зверя. Роговые пластины хрустнули, гребень лопнул, как
сосулька. Ящер вздрогнул и дернулся в сторону.
Таргитай молча ударил снова. Несокрушимые пластины
разлетелись с треском, брызнула кровь. Ящер взревел так люто и страшно, что
народ на околице зашатался, многие упали на колени.
Борозда превратилась в гигантский ров, затем – в исполинское
ущелье. Теперь он сам видел, что разве что птица перелетит, но не конники,
привыкшие к ровной, как стол, равнине.
Вал земли поднимался из-под острейшего лезвия, изгибался под
ярким солнцем и величаво ложился на край невиданного рва. Красная глина
трещала, рассыпалась крупными комьями.
Ящер хрипел, земля дрожала под его тяжелыми лапами. Когда
Таргитай оглянулся, село осталось даже за виднокраем, а впереди показался
небольшой лесок. Таргитай взял чуть левее, чтобы оставить лес целым, а когда
оглянулся снова, уже и лесок скрылся за краем земли.
Из широких, как пещеры, ноздрей Ящера вместе с паром начали
вылетать клубы дыма. Затем пар исчез. Дым от синего менялся к черному.
Замелькали искры. Их стало больше, наконец, уже целые снопы искр летели из
ноздрей!
Таргитай стиснул челюсти. Искры летели злые, победные, уже
не искры – факелы! Те самые, что поджигали дома мирных полян, жгли их посевы…
