Рано утром, войдя в конюшню, Мрак долго рассматривал своего
коня. Тот стал вроде бы поменьше ростом, брюхо отвисло, как у стельной коровы,
стоял, обпершись о стенку. Но в то же время это был именно тот конь, который до
Рашкании… Где эта Рашкания, забыл спросить.
Спросил у кузнеца:
– С моим конем все в порядке?
Тот прищурился, похлопал по холке, брезгливо вытер пальцы.
Те стали черными. Даже Мрак догадался, что коня выкрасили черной ваксой:
вороные во всех племенах и народах считаются самыми быстрыми и выносливыми.
– Гм… Все в порядке с левой задней подковой. Ее еще можно
использовать. Если переплавить и перековать на гвозди.
Мрак почесал в затылке:
– С конями мне и раньше не везло…
Кузнец смотрел подозрительно в его рябое некрасивое лицо:
– А в чем тебе, варвар, везло?
– Ну, с бабами, к примеру.
Кузнец с сомнением покачал головой:
– Врешь. С твоей-то харей?
– Клянусь! Ради меня одна красавица даже рисковала жизнью.
– Врешь!
– Сказала, что скорее бросится в пропасть, чем выйдет за
меня.
Бочком-бочком к нему подошел сгорбленный горожанин. Лицо
желтое, как лимон, дряблое, хотя еще в средних годах.
– Я слыхивал… – сказал он нерешительно, – что с вами лекарь…
Я не верю в наших, одни шарлатаны… А вот в лесах, в глуши, в болотах еще
остались настоящие лекари-исцелители…
– Как небо синее, – согласился Мрак. – Я как раз такой
лекарь. А в чем твоя беда?
– Я ужасно страдаю от кашля.
– Два золотых.
– А точно поможет?
– Я же из Леса, – оскорбился Мрак. – Что в городах понимают?
Горожанин, печально покачивая головой, отсчитал монетки,
взял кувшинчик, что протянул Мрак, отбыл. Олег увидел только, что Мрак раздает
его лекарские вещи, прибежал разъяренный:
– Ты что хозяйничаешь?
– Зарабатываю, – ответил Мрак хладнокровно. – Жрать-то надо?
Вон Таргитай совсем исхудал, щек из-за спины не видно.
– А что ты продал? Боги, это же слабительное! На что он
жаловался?
– На кашель.
Олег вытаращил глаза:
– Ты рехнулся?
Они видели, как прохожий сильно закашлялся, остановился,
торопливо выпил из сосуда. Дернулся, согнулся, ухватившись за стену. Лицо его
напряглось и застыло. Мрак довольно повернулся к Олегу:
– Вот видишь? Как рукой сняло. Пусть теперь попробует
кашлянуть!
…Плотно позавтракали, а потом, как Мрака ни отговаривали,
оборотень взгромоздился на несчастного коня. С пешими считаются меньше, заявил
он умудренно, а конный варвар чего-то да стоит.
Лошадки Олега и Таргитая при дневном свете тоже опустили
уши, как под дождем лопухи, полиняли и стали меньше ростом, но все же выглядели
лучше вороного жеребца Мрака. Добрый Таргитай на своего залезал осторожненько,
боясь задавить несчастное животное.
За воротами постоялого двора почти сразу оказались в самом
центре базара. Таргитай решил было, что вчера в потемках да с голоду не заметил
такого изобилия, но Олег покачал головой:
– Здесь все кочует. Даже базары.
– Это они нарочно, – заметил Мрак. – Дабы наш Тарх ножки не
утрудил.
– Да я чо? – сказал Таргитай поспешно. – Ежели базар добрый,
то я и дальше того угла прошел бы…
– Куда уж добрее, – сказал Мрак.
– Еще не базар, а базарчик, – бросил Олег.
– Базарище, – возразил Таргитай. – А то и базарищище!
Столы прогибались под гроздьями странных фруктов, овощей.
Похоже, никто в Городе не ложился, но все по-утреннему горласты и переполнены
энергией. Мрак с трудом пробился сквозь базар на свободную улицу.
С разных сторон били в бронзовые доски. Не удержи Мрак, Олег
уже заспешил бы в местный храм на молитву. Там еще слабо горят светильники,
окна и входы выглядят темными глубокими пещерами, для Олега исполненными
древних тайн. Из храмов доносится слабое пение.
Утренний воздух не двигается, сохраняя запахи нечистот,
аромат свежего хлеба – всю ночь пекли, Город проглотит и вдвое больше. От
мясных лавок несет несвежим мясом и свернувшейся кровью. Пахнет даже рыбой,
хотя невры ни реки, ни ручья вблизи не увидели. Мрак предположил, что где-то в
загоне чистят и скребут Змея, – это от них несет рыбой и тиной, если долго не
моются. От мелких харчевен сильно пахло чесноком, перцем, острыми пряностями.
Таргитай повел носом в сторону угольных жаровен вдоль улицы.
Плотным занавесом колыхался чад от подгоревших внутренностей: требухи, сердец и
почек – еды бедноты.
– Ты только что ел! – сказал Олег обвиняюще.
– Это было еще в корчме, – напомнил Таргитай с обидой.
На них украдкой посматривали, мужчины хмурились, женщины
указывали на них детям, а молоденькие девушки старательно перебегали дорогу. Один
витязь, если витязи бывают в звериных шкурах, особенно молод и красив. Золотые
волосы, перехваченные обручем, падают на плечи, искрятся в лучах солнца. Лицо
мягкое, румяное, губы по-детски припухлые. Глаза, ярко-синие, как небо, смотрят
весело, но ощущалось, что в мгновение ока могут становиться холодными, как
отточенная булатная сталь меча.
Он широк в плечах, как все варвары. Спина прямая: варвары не
приучены кланяться на каждом шагу.
За ним едут двое, их почти каждый принимал за оруженосца и
лекаря. В таких же волчьих шкурах, лохматые, один с волосами как крыло ворона,
другой – с подобными догорающему пламени. Черноволосый был дик и страшен, его
распирает звериная сила, смотрит угрюмо по сторонам, словно ищет, на кого
обрушить кипевшую злобу, а красноголовый задумчив, отрешен от дел обыденных. От
него пахнет травами, почему и принимают за лекаря, взгляд отстранен, светел,
благостен. Даже дубина, что лежит поперек седла, не выглядит оружием. Опытные
горожане замечали искорки на гранях камня, иные с холодком сладкого ужаса
узнавали амулет. Красноголовый может оказаться варварским колдуном! А раз так,
то он может схлестнуться в единоборстве с магами Вечного Города… Да что может –
схлестнется! Разве не для того приехали?
Мрак, не подозревая, какое внимание они привлекают, сумел
заставить коня перейти на рысь, затем пинками и жутким волчьим воем прямо в ухо
вогнал в панический галоп. Чего конь не делал, наверное, уже лет сто. А то и не
умел вовсе.
Изгои едва поспевали следом, а оборотень на скаку стоптал
разряженного человека. Несчастный только вскрикнул, как придушенный заяц. Мрак
не успел пожалеть бедолагу: тот отлетел к стене и грохнулся так, что хрустнули
кости, затем мешком рухнул под ноги коня Олега.
