– Женщина?.. – Даже голос его звучен и мужествен, как зов
охотничьего рога. – Черт, как давно я не мял женщину! Даю за нее две монеты.
– Пошел! – отмахнулся Олег. – Она не для продажи.
– Все женщины для продажи!.. Только лучших продают богам, а
что поплоше – нам.
Он подумал, что мужик, вообще-то, прав. Но тот загораживал
дорогу, и Олег сказал раздраженно:
– Но пока что не продается никому.
– Три монеты! Бери, дурень. Ни одна женщина не стоит больше.
Олег покачал головой. Опять мужик был прав, но Кору все же
отдавать не стоило. Даже за хорошие деньги.
– Черт с тобой, бери четыре. Сам не пойму – с чего это я
такой щедрый?
– Сойди с дороги, иначе перешагну!
Глаза мужика выпучились как у рака.
– Через… меня?
Олег в ответ двинул кулаком. Удар достал в подбородок,
грузное тело тряхнуло, но мужик остался на ногах. Глаза начали наливаться
кровью. Удар, даже такой добрый, еще не решает дело, и Олег ухватил обеими
руками за голову, рванул вниз, а навстречу метнул колено.
Раздался хруст, будто собака грызла кости. Мужик качнулся и
рухнул. Земля дрогнула от удара. Олег переступил, не глядя. Кора подпрыгивала в
восторге:
– Из-за меня еще никогда не дрались!
Олег вошел в харчевню. Сонный повар разжигал огонь в большой
жаровне. Олег спросил вежливо:
– У меня всего одна монетка. Ты можешь сказать, что я могу
купить… и сколько?
Тот хотел явно ответить нечто иное, но смерил взглядом
широкие плечи незнакомца, оценил волчью шкуру, огромные руки, суровое лицо.
– Немного мяса… и кувшин воды.
– Воды?
Хозяин кивнул:
– Во дворе колодец с чистейшей водой. Из преисподней! А ты,
похоже, воду предпочитаешь вину.
Кора пихнула его под столом, шепнула горячим шепотом, едва
не спалив ему ухо:
– У меня есть деньги! Заказывай и вино.
– Угадал, – согласился Олег. Он с уважением смотрел на
хозяина: волхв не волхв, но кое-что умеет видеть даже в чужаках. – Но почему –
похоже?
– Варвары в походе всегда предпочитают родниковую воду
любому вину.
Вскоре вошли еще двое и сели у дверей. Олег насторожился.
Всякий, кто входит, обычно плюхается за стол и поднимает крик, требуя к себе
внимания, заказывает еду, вино, а успокаивается не раньше, чем распустит пояс
на две дырки. А у этих к тому же повязаны головы цветными платками, чем резко
отличаются от остальных. А в ушах обоих болтаются серьги.
К столу Олега подошел дюжий мужик, в лохмотьях, но опоясан
широким ремнем. Справа висел кинжал в дорогих ножнах. Рукоять блистает
затейливым узором. На такой кинжал можно было бы одеть небольшую семью.
– Ты обидел нашего соратника, – сказал он медленно. – Мы с
ним прошли многое…
Олег покосился на Кору. Ее щеки начали розоветь, а глаза
радостно заблестели. Дурочка. Скучно ей, видите ли. Решит, что и этот пришел
драться из-за нее.
– Говори, – велел Олег, – или убирайся.
Мужик смерил его недобрым взглядом. Стоял он чуть
покачиваясь, словно на палубе кораблика в открытом море. Кулаки в ссадинах, под
глазом остались следы кровоподтека двухдневной свежести.
– Я пришел проститься.
– Убираешься к Ящеру?
– Нет, чужак. Убираешься ты.
– Гм… Уверен?
– Да. Ты либо уберешься сам, либо вынесут твой труп.
Олег смотрел на разбойника, но глаза видели уголками все,
что с боков. Что-то уж слишком уверенно этот держится. Их вожак не слабее,
могли бы чему-то научиться. Здесь что-то другое… Ага, один зашел сзади! Сейчас
первый начнет поносить его, чтобы варвар выхватил меч. Тогда тот, что сзади,
ударит его кинжалом. Здесь есть какой-никакой, а закон, все подтвердят, что
варвар обнажил меч первым.
– Продолжай.
– Ты вонючий дикарь… ты…
Олег начал медленно подниматься, глаза всех в корчме были на
них, разговоры прекратились. Олег так же медленно потянулся к рукояти ножа,
глазами держал лицо разбойника. Когда пальцы уже почти коснулись рукояти,
что-то увидел у того в глазах, неуловимое изменение, внезапно резко сдвинулся,
ухватил нечто лохматое сзади, крутанул и с силой ударил о стол.
Разбойник ахнул и попятился. Олег придержал голову второго
на столе. Кровь заливала гладко выструганные доски. Пальцы хитреца, что
подкрадывался сзади, разжались. Искусно выкованный кинжал выскользнул и громко
звякнул в полной тиши о каменный пол.
Олег отпихнул труп, а это был уже труп, хотя еще теплый,
повернулся к первому. Он чувствовал, что улыбка становится очень недоброй, так
часто улыбался Мрак, когда видно только волчий оскал.
– Извини, что прервал. Продолжай.
– Я… гм…
– Что? Говори громче.
Разбойник стоял бледный, губы начали трястись. Глаза не
отрывались от огромных рук северного варвара. Они только что разбили голову его
друга, а тот не был слабым.
– Да я что… я ничего…
– И никто к тому же, – добавил Олег. – Но ты вроде бы назвал
меня дикарем?
В корчме уже ехидно улыбались, всем уже все ясно. Кто-то за
дальним столом поднял кубок, кивнул ему. Кора повизгивала от восторга. Даже
привстала и окинула всех победным взором. Пусть запомнят ее, спутницу отважного
варвара, который, возможно, где-нибудь завоюет себе королевство. Во взгляде
острое сожаление – всего две женщины, да и те старые клячи.
– Да я что… – лепетал задира. – Дикари… это лучшие люди!..
Они герои… э-э-э… они побивают чудищ… Лучших женщин берут… По праву, по праву!
Да и вообще…
Олег кивнул. Красные волосы хищно падали на лоб, а зеленые
глаза блестели странно и недобро.
– Допустим. А что-то мне послышалось насчет вони?
Разбойник облизал пересохшие губы:
– Да это от меня… От меня вонь!.. Я три дня в седле… Мыться
некогда!
– Потому что в седле? – переспросил Олег.
В корчме откровенно ржали. Кто-то демонстративно понюхал
воздух, отшатнулся, зажав нос пальцами. На несчастного указывали, хохотали,
бросали костями, объедками.
Двое парней выскочили из кухни, подобрали убитого и быстро
утащили. Олег проводил их взглядом. Только бы не пустили на котлеты. Он не
хочет есть человечину. Он не Мрак. Впрочем, тот не стал бы есть мясо труса, что
нападает сзади. Придется на всякий случай заказывать птицу, чтоб видны были
крылья и лапы.
