Круг стал шире, мужские лица начали исчезать. Всадники
слезали с коней, подходили осторожно, еще не веря в случившееся. Мрак
посоветовал:
– Можете принести его в жертву своим богам.
– Зачем? – спросил один тупо.
– Может быть, в другой раз поможет.
– Нам боги и так помогают, – ответил всадник глухо.
– Да?
Караж визжал и прыгал. Глаза огромные, как у большой рыбы. О
таком даже не слышал!
Остались немногие, кто смотрел с интересом или даже
подбадривающе. Внезапно один грузный мужчина выдвинулся, шагнул к Мраку,
запустив руку за пазуху.
Мрак насторожился, сжал секиру крепче. Мужик остановился в
двух шагах.
– Эй! Я выиграл на тебе сто монет. Будешь драться еще где,
только свистни! Хороший трюк, я рад, что разгадал вовремя.
– Хорошо, что не он, – пробормотал Мрак.
Мужик показал в усмешке зубы.
– Для меня тоже. Держи свою долю.
Мрак принял пригоршню монет, смутно удивляясь этим
горожанам: что за люди?
…Подошла вторая ночь, изгои не появлялись. Мрак, чернее
грозовой тучи, спать не ложился. Когда крики гуляк чуть стихли, он разделся
донага, открыл окно. Притаившись во тьме, выждал, когда улица хоть на миг
опустеет, полез через подоконник. Уши подергивались, ноздри раздувались. В
темноте справа по улице он заметил по шорохам и запаху троих мужиков с веселой
девкой, справа – старца и немолодую женщину. Между ними двадцать шагов, луна
ушла за тучку, и он рискнул.
Ударившись оземь, поднялся уже волком. Не отряхнувшись, тут
же неслышными скачками понесся в тени вдоль стены. Луна не показывалась, но
зачем она? Теперь мир стал иным – миром запахов и звуков. Если днем мудреца
отыскать не удается, возможно, получится ночью?
Часть II
Глава 1
– Им просто везет, – горячился высокий худой человек в
черной одежде. Низко опущенный на глаза капюшон скрывал его глаза. – Тут идешь
по улице, а тебе на голову падает горшок с цветами. Все – мертв!.. Воладр ехал
по своему лесу, на сто полетов стрелы ни одной собаки, что не трепетала бы
перед его именем… зато его накрыло подгнившим деревом. А эти трое прошли
полмира, все перевернули и переломали. И – без единой царапинки.
– Ну, насчет царапинки ты загнул, Хробак. Однако в главном
прав. Все, что делалось раньше, их не остановило.
Они, трое магов, находились на вершине башни. Двое
расположились в креслах, а третий, Хробак, нервно ходил взад-вперед. Иногда
подходил так близко к краю, что ступня наполовину зависала над пропастью.
Вокруг только небо, а холмы зеленеют так далеко внизу, что кажутся кочками на
болоте. Воздух резок, как ножи северных варваров, и чист, как вершины далеких
гор…
Второй маг, такой же худой, но одетый ярко, с остроконечным
колпаком на голове, щелкнул пальцами – вокруг разлилось нежное благоухание.
Хробак поморщился, но смолчал. Маг прибыл с Востока, там вся магия держится на
запахах. Зовут его Кажан, он обычно нелюдим, неразговорчив. Сейчас же прибыл
немедленно, а разговаривает как голодный попугай, не остановишь. Третий маг
сидел, погруженный в тягостные думы, вокруг него потрескивал воздух, сгорали
незримые пылинки.
Он единственный, кто уже встречался с этими тремя.
Единственный, кто знал их мощь.
– Их надо остановить, – сказал Хробак резко. – Нельзя, чтобы
с такой мощью по миру шли непосвященные.
– Как? – спросил Кажан. – Они смели даже Мардуха с его
учениками. А это были, сам знаешь, сильнейшие из магов.
– Но сейчас, как я понял, они магией не пользуются?
– Ты прав, Хробак. Но какой вывод делаешь ты?
– Я бы решил, что мощь была дадена на короткое время. Теперь
это просто трое диких варваров.
– Может быть, так, может, нет. Я не рискну проверять. А ты?
Хробак перестал бегать. Дернулся так резко, что едва не
сорвался с края.
– Я? Мы все рождены для схватки. Как и тупые меднолобые. Как
и все люди, знатные или простолюдины. Только мы бьемся не мечами.
Оба повернулись к третьему, Фагиму. Тот не слушал, смотрел на
дальние голубые вершины. Лицо его оставалось спокойным, но оба мага уловили
ауру сильнейшего смятения. Морщинки вокруг глаз стали резкими, словно их
высекли в камне.
– Фагим! Что скажешь ты?
Глаза Фагима пробежали по одному, другому с головы до ног.
Хробак вздрогнул: что-то с Фагимом случилось странное. Он знал его раньше
другим. И знал его ауру, запахи, знал признаки мощи.
– Я рад, – проговорил Фагим негромко, но в голосе звучала та
новая мощь, что насторожила Хробака, – рад, что наши взгляды совпадают. Мы
должны остановить их. Хоть из-за того, что нельзя дикарям позволить выйти в мир
с такой силой… Это все равно что дать сумасшедшему горящий факел и послать в
сарай с сухим сеном… или же потому, что мы ревнивы и не позволяем кому-то еще
привести корову на поляну с зеленой травой, которую нашли первыми.
Хробак поморщился: Фагим слишком откровенен, магам надлежит
скрывать низменные желания. Хотя бы потому, что маги хоть и черпают мощь от
богов, но в остальном зависят от людей. И теми и другими двигают низменные
желания, но народ должен верить в чистые помыслы магов.
– Скажи, что ты знаешь о них?
Лицо Фагима дернулось.
– Трое лесных варваров… И выглядят как варвары. Полузвери,
полулюди. Но в Лесу жизнь тяжелая, выживают не все. Они живучи как звери,
двигаются неслышно, чуют запахи лучше собак. У них чутье на опасность, иначе бы
не выжили. А сейчас, когда явились в города, все им кажутся слабыми и
беспомощными. Да так, собственно, и есть.
Хробак смотрел пристально, на впалых щеках загорелись
красные пятна гнева.
– Разве такие опасны?
– Я еще не все сказал. Их лесной волхв каким-то образом
овладел магией. Конечно, по-варварски. Он в состоянии тряхнуть гору, после чего
вовсе не падает в изнеможении. Однако при всей своей мощи не может сдвинуть
перышко. По его воле лопается земля, я сам видел целое ущелье, но в остальном
такой же тупой могучий бык, как двое других…
– Те тоже… маги?
– Упаси боги! Уже разнесли бы белый свет вдребезги. Один,
тупой и ленивый, для них просто обуза. Двое тащат его лишь потому, что их
единственный сородич. Второй настолько полузверь, что иногда вовсе
оборачивается волком… Нет, Хробак, без всякой магии! В том-то все и дело. Их
суть такова, что могут жить в двух обличьях. Их деды были волками… или
медведями. А эти, их потомки, не утратили свойства оборачиваться волками.
Только волками, никем больше.
