Хробак был потрясен. Глаза остекленели.
– Все… трое?
– У них все племя такое. Но из этих троих – только один
умеет. Двоих, как удалось разузнать, из племени изгнали.
– За что?
– Одного за лень и дурость, я о нем уже говорил, второго –
за трусость. Второй, сам понимаешь, стал магом.
Хробак зло оскалил зубы:
– На что намекаешь? Я хоть сейчас готов драться!
– Да ладно, знаю, сколько себя переделывал. Даже магии
нашлась работа… Не понимаю, почему любой маг больше гордится тем, что научился
стоять на руках или бросать копье, чем проникновением в тайны бытия… Так вот,
эти трое после победы над Мардухом идут дальше. Тревожит то, что не захотели
даже после победы остановиться, не возжелали стать владыками мира! А их считали
худшими в племени.
Хробак отмахнулся:
– Ну, это как раз понятно. Разве нас не считали худшими?
Разве всех, кто думает иначе, чем вся толпа, не зачисляют в дураки? А то и в
сумасшедшие? Мы все одного поля ягоды. Только не объединяемся, как простой
народ, а все так же бьемся насмерть. Потому что каждый из нас несет в себе
целый мир! А даже двум мирам тесно во Вселенной.
Небо постепенно темнело. Зажглись яркие звезды. Хробак
сделал движение пальцами, собирался погреть воздух, затем решил, что глупо
согревать все мировое пространство, надо сперва накрыть магическим куполом. Но
посмотрел на ироническое лицо Кажана, отказался. Только дурак приспосабливает
природу к себе, а мудрый приспосабливается к природе сам. Правда, дураков на
свете намного больше, так что они как раз и двигают всю человеческую
цивилизацию…
– Да, – проговорил наконец Кажан. – Когда эти трое выбирают
противников, они ищут сильнейших.
Странная мощь, которую излучал Фагим, внезапно возросла.
Холодок сковал члены двух магов. Их глаза не отрывались от лица Фагима. Глаза
Фагима внезапно вспыхнули кроваво-красным. Морщины стали резче, а голос грянул
как гром:
– Боги велели остановить их!
– Велели? – переспросил Кажан.
Что-то в его тихом голосе заставило Фагима запнуться. Он
перевел дыхание, красный блеск в глазах стал не так ярок.
– Скажем так: пожелали. Я это желание уловил ясно.
– А боги не изволят сами…
Фагим строго посмотрел на ироничного мага:
– Боги?.. Ты забыл, что боги общаются только с равными себе.
Что им от комаров? Что им целое племя? Легко сметут с лица земли что
муравейник, что могучий народ вместе со скотом, городами, огородами. Я уловил
пожелание среди сотен других, которые исходят от богов, которые мы, смертные,
читаем по тучам, внутренностям животных, броскам молота, крику птиц.
Посвященные ясно слышат голоса богов. Все мы быстро и с трепетом спешим
исполнить их волю. Ибо от них черпаем свою мощь!
На него смотрели теперь серьезные, сосредоточенные лица.
Кажан спросил задумчиво:
– Но что можем мы, если не смог сам Мардух? Сильнее нет
мага.
– К победе ведет много путей.
– Это истина, но что ты предлагаешь?
– Мардух был уверен в своих силах. По правде сказать, любой
из нас был бы уверен… Даже видя, как они побивают гигантов, чудовищ, дивов и
простых колдунов. Но теперь мы знаем то, чего не знал Мардух. И, в отличие от
Мардуха, можем прибегнуть к силе, неизмеримой с нашей…
На площадке повеяло холодом. На миг словно разверзлась
бездна над головами, и небесные хляби ледяной воды обрушились на башню. Звезды
мигают холодные и равнодушные, мир огромен и страшен. За пределами привычного
мира двигались силы, при мысли о которых сердце надрывалось от тоски.
– Как ты?.. – спросил Кажан дрогнувшим голосом.
Фагим улыбнулся холодно, как гигантская ящерица:
– Да. Мне велено уничтожить их. У нас есть то, чего не было
у Мардуха.
– Что?
– Могучий бог, я не могу назвать его священного имени, будет
направлять каждый наш удар. И наша сила, опять же в отличие от Мардуха, не
иссякнет!
Огромный черный волк мчался по узким переулкам, проскакивал
дворы, а широкие площади огибал задворками. С пасти срывались темные капли. Он
облизнулся на ходу, приятная тяжесть в желудке быстро рассасывалась, ноги несли
все так же стремительно и легко.
В голове теснились горячечные мысли: убить, разорвать горло,
напиться горячей крови и сожрать еще живую трепещущую печень… но наверх упорно
пробивалась слабая, но ясная мысль – найти человека, который может превращаться
в ворона. Без магии, как превращается и он из двуногого. На белом свете есть
перевертни, здесь называемые оборотнями, которым принимать иную личину так же
просто, как другим перепрыгнуть канаву.
Набегавшись без толку, он вернулся в их комнату и завалился
без сил на ложе. Усталость нахлынула, как морская волна, и тут же дверь
распахнулась. Через порог шагнул Олег. В коридоре осталась молодая женщина с
живыми черными глазами. Стройная, полная жизни, с развитой фигурой, в мужской
одежде, сапогах в пыли. Она смотрела на Мрака со страхом и странным ожиданием.
Густые черные волосы крупными волнами ниспадали на плечи, закрывали лоб.
– Черт! – выругался Мрак. – Научился же подкрадываться
бесшумно!
– Твои уроки, – сказал Олег.
– Где шлялся так долго?
– А куда дел Таргитая? – ответил Олег вопросом на вопрос. Он
кивнул женщине: – Этого черного медведя зовут Мрак. Не бойся его… очень. Мрак,
это Кора. Она знала мужика, который знал… Словом, я был близок, да что толку?
Он рухнул на лавку с таким видом, словно из него вынули все
кости. Лицо осунулось, замученное. Женщина выглядит лучше. Похоже, Олег не спал
обе ночи. Да и не ел.
Мрак с сомнением посматривал на женщину, которую Олег назвал
Корой. Если не могла покормить волхва, то на кой она вообще? Волхв тоже
мужчина, хоть и не совсем настоящий. А мужчине надо есть как следует.
Женщина вошла с осторожной грацией, села рядом с волхвом,
подперла его плечом.
– Я тоже не отыскал следа, – буркнул Мрак.
– Другие отыскали, – сказал Олег потерянно.
Мрак насторожился:
– Кто?
– Не знаю. Похоже на один и тот же почерк. Я чуть-чуть не
успел ухватить след, тоже оборвали. Застал еще теплые трупы. Боюсь, что и здесь
то же самое…
Он бессильно уронил голову. Мрак ощутил, как гора рухнула на
плечи, пригнула.
– Так-так… А что узнал про Аристея?
