Мрака и Таргитая ремни удержали. Под ногами хрипело и
стонало, будто работали огромные прохудившиеся мешки в кузне Степана. Змей как
уронил морду в грязь, так и не двигался. Огромные крылья раскинулись на
половину поля.
Мрак ножом перехватил тугой узел, в два прыжка оказался
возле волхва. Олег поднял голову, только зеленые глаза блестели под слоем
грязи.
– Как Змей?
– Ты бы о Тархе спросил, – упрекнул Мрак, не удержался.
– Дурней боги берегут.
– Точно?
Олег пожал плечами:
– Так говорят…
С трудом поднялся. С него текло, будто неделю пролежал на
дне болота. На спине недвижимого зверя Таргитай суетился, окоченевшими пальцами
пытался ослабить узлы.
– А зачем их берегут?
– Наверное, родню чуют… Потому дурней на свете все больше. А
Змеев – меньше.
Все еще шатаясь, ступил на кожаное крыло. Под ногами
прогнулось, сухожилия пошли желтыми болезненными узлами. Опаленная дыра зияла у
самого основания, а ветром ткань рвануло так, что теперь в кровоточащую щель
пролезла бы стельная корова. В двух местах торчали сломанные кости, нехорошо
белели обнажившиеся хрящи.
– Добей, не мучь скотину, – крикнул Мрак вдогонку.
Олег опустил ладони на края раны. Между пальцами вспыхнули
сухо пощелкивающие, как угольки, искорки. Змей дышал все медленнее, огромная
голова повернулась. Олег увидел немигающие глаза навыкате, холодные и
нерассуждающие. По спине пробежал холодок. Глаза зверя все еще туманило болью,
но Змей словно бы понимал, что боль затихает не сама по себе.
Олег едва держался на ногах, перед глазами все плыло,
внезапно ощутил на затылке мощное дыхание. Над ним нависала огромная, как
скала, голова Змея. От трещины остался безобразный бугристый шов, пальцы
приклеились к застывшей сукровице.
– Ну-ну, – проговорил Олег дрогнувшим голосом, – не пугай, я
ж не Мрак, которому все нипочем…
Змей шумно всхрапнул. По Мраку, большая жаба с крыльями, но
те каждое лето на берег лезут новые, а Змеи только через семь лет шкуры меняют
– неужто ума не набираются? Если долго-долго жить, то даже Таргитай бы поумнел,
а этот с крыльями не беспечный Тарх?
Олег перехватил уважительный взгляд оборотня. Мрак полагает,
что он сумел одолеть трусость. Такого зверя не страшится! Но так же поляне и
даже их дети не страшатся огромных рогатых коров.
Когда-нибудь, сказал себе твердо, когда все это закончится…
да-да, сразу же придет время и Змеев, и дивов, побывает в подземельях Древних
Магов, прочтет старые книги, без спешки посетит самых мудрых, почерпнет знаний…
Сразу же – как только.
Облепленный грязью Змей шумно поедал кусты, выдирая их
вместе с корнями. Молодые деревца хватал передними лапами, пригибал, с хрустом
и треском сжирал молодые верхушки. Когда вытягивал шею, пластинки на шее
раздвигались, открывая нежную кожу, не видавшую даже солнца. Мрак всякий раз
прицельно намечал место: с одного удара голову долой! Спохватывался – своя ж
тварь, все одно что коня убить, – но глаза искали, намечали, показывали, как
острое лезвие пройдет в щель костяного панциря.
Обиженный Таргитай явился с оленем на плече. Швырнул к
костру, едва не угодил в грязь. Гроза ушла, солнце спешно подсушивало землю, но
мощь осеннего солнца уже не та. Этим лужам, похоже, судьба покрыться льдом.
– Настоящий охотник, – похвалил Мрак. – Чего губы надул?
Учись обходиться без Мрака.
Таргитай виновато уронил голову. Забыл, что Мраку назначено
скоро держать ответ перед богом мертвых! Великодушный Мрак и тут думает не о
себе – о них, не самых умелых в этой жизни.
Змей поспешно повернулся к истекающей кровью туше. Мрак приглашающе
помахал дланью:
– Для тебя били! Но поспеши, а то за Таргитаем… Он у нас
рыбой ушибленный. Значит, голодный.
Жалость к Мраку сразу испарилась. Таргитай выудил свирель,
жалобные звуки полились над мокрой равниной. Змей не слушал, торопливо рвал мясо
страшной пастью, кровь окрасила лужи. Даже Мрак опасливо отошел, ибо зверь
всякий раз, видя оборотня близ оленя, грозно и предупреждающе рычал.
– Этого хватит? – спросил Мрак.
– Еще бы одного-двух, – сказал Олег напряженно. – Не дотянем
до Города, сами пойдем на корм.
– Вот за что люблю Змеев! А ты полетишь с нами дальше?
Олег прятал глаза, голос был озлобленный.
– Вас без меня не только куры, но и воробьи загребут.
Мрак поспешно согласился:
– Точно. Что воробьи – муравьи! Мы с Тархом уже готовились
помереть, а тут ты явился. Ты под крылом или еще где прятался?
– Именно в «еще». Там теплее и не дует.
Мрак недоверчиво покрутил головой.
– Не дует? Гм, а звук слышно было… И вонь… Ладно-ладно,
забудем, где ты прятался. Сколько, говоришь, до этого самого древнего?
– До ночи могли бы успеть. Ежели по прямой.
– А как еще? – спросил Мрак подозрительно. – Мы ж летели как
стрела!
– Стрелу тоже сносит ветер. Если опять гроза или еще что…
– Это «еще что» будет обязательно, – пообещал Мрак. – Так
что давай сейчас. Чтобы до вечера успеть.
Огромный багровый шар медленно опускался к виднокраю. Тот
уже заранее прогибался, готовясь принять неимоверную тяжесть. Встречный ветер
потерял лютость, пронизывал не до мозга костей, всего лишь больно сек кожу.
Вверху он был чисто зимним, даже снежинки проскакивали:
колючие, злые, с разлета кололи, как крохотными стрелами. Когда Змей несся, как
огромная летучая мышь, над самой землей, у Мрака голова кружилась от мелькающих
деревьев.
Его, наконец, вывернуло, встревоженным друзьям сообщил
виновато, что сдуру съел печень больного оленя. А может быть, то был не простой
и честный олень, а зверь, что подло пользовался его личиной.
Олег и Таргитай сидели, сжавшись в комки, берегли остатки
тепла. Мрак старался не смотреть даже по сторонам, но все же первый вскрикнул:
– Олег!.. Быстрее!
Волхв в испуге завертел головой. Впереди показалось темное
пятнышко, быстро увеличилось в размерах, пронеслось справа. Олег едва успел
разглядеть бледное злое лицо, горящие глаза.
– Кто это был? – спросил Мрак.
– Мрак, я не разглядел…
– Человек, – сказал Мрак с презрением. – Висит между небом и
землей. В белом, шкура выделанная, мягкая. Борода седая, но мужик еще в силе.
Подпоясан жилой, что годна на тетиву… Что еще? Ага, в руке палка. С виду
простая.
