Внезапно Олег крикнул напряженно:
– Еще!
Мрак быстро выпустил одну за другой три стрелы. Олег
закричал тонко и страшно. Алатырь-камень вспыхнул красным. В лебедя ударили уже
не стрелы, а три раскаленных добела копья. Одна угодила в голову, две – в крыло
и грудь. Черные перья вспыхнули и погасли, оставив выжженные пятна. Черный
выпустил изжеванное горло белого. Клюв распахнулся, как ущелье, мир дрогнул от
страшного крика. Черный вскрикнул так, будто от боли корчился весь мир.
– Влупил! – закричал Мрак. – Богу засадил! Олег, у меня еще
дюжина стрел. Прицепи и к ним волшбу!
Его руки заметались с такой скоростью, что Таргитай слышал
только непрерывный звон тетивы. Алатырь-камень накалился добела, Олег едва
удерживал в руках – бледный, по закушенной губе текла кровь. Стрелы Мрака
летели как раскаленные горы. Попадись на пути башни Гольша или Мардуха, да что
их башни – Рипейские горы, разнесло бы вдрызг, но на перьях черного лебедя
оставались лишь выжженные пятна размером с колесо, тут же исчезали, а
вскрикивал он, как понял Олег, холодея, не столько от боли, сколько от
унижения. Его, верховного бога, сына самого Рода, бьют смертные?!
Таргитай вдруг заорал:
– Хватит!.. Перестаньте!.. Трое на одного!
Мрак повернул к нему злое перекошенное лицо:
– Что, опять не так? Он же черный!
Последняя стрела оставила на перьях пятно с красными краями
и запах гари. Лук прыгнул в чехол, а в руках Мрака возникла секира.
– Ты сам черный!
Мрак помедлил, без охоты вернул секиру на место. Слабая
усмешка тронула губы.
– Вообще-то… Двое в драку, третий в… другое место.
– Какое?
– То самое, где спина зовется уже иначе.
А Олег, проводив взглядом вечных противников, сказал другим
голосом:
– То, которым ты думаешь всегда… а мы… все чаще. Пойдемте.
До конца света семь дней, а мы… Мрак уже готов деньги ставить!
Снова уперлись в живой поток муравьев. Черные хищные звери
бежали так же стремительно, неутомимо. Мрак попытался обойти, поискал, зло развел
руками:
– Боюсь, опять надо на ту сторону…
– Надо – переберемся, – ответил Олег безучастно.
Мрак подозрительно смотрел на волхва, но у того ни один
мускул не дрогнул на лице. Так точно Зарина не страшилась огромного рогатого
зверя, хотя та самая корова одним взмахом рогов могла распороть ее надвое.
– Если ты их так знаешь, что они воруют?
– Мрак… зачем судить по себе? Может быть, им просто так
дают.
– Догоняют да еще дают. Точно воруют! В вирии всего должно
быть много.
Таргитай сказал обеспокоенно:
– Но мы ж воровать не будем? Мы ж не муравьи.
– Верно. Людям ежели воровать – то воровать! Еще и поджечь
то, что унести не в силах.
Олег присматривался, внюхивался в мощный кисловатый запах.
– Муравьи бегут в пять раз быстрее нас. Сюда забрались
только самые сильные, поджарые.
Мрак с отвращением смотрел на живой поток, Таргитай
вскрикнул:
– Олег, ты что задумал? Я быстрее уже не могу.
Он был красный, как раскаленная болванка. Блестел, обливался
потом, крупные капли шипели на плечах и взвивались легкими кольцами пара.
Дыхание было как у Змея на издыхании.
Олег сказал напряженно:
– Наверх бегут как раз за добычей. Я мог бы заставить снести
вас вниз. Но наверх бегут только порожняком. Голодные и злые!
– А как-то одурачить? Раз уж твоя магия Дуба страшится.
– Смогу, но ненадолго.
Мрак встрепенулся:
– И не сожрут? Проехать бы на таком кабане с версту…
– Версту не удастся.
– Ну полверсты!
– И полверсты вряд ли. Муравей почует обман раньше, раздерет
в клочья. Надо успеть перескочить на другого! Если вы оба готовы…
Мрак с еще большим отвращением смотрел на реку челюстей,
бронированных тел. Страшные звери неслись, как выпущенные сильной рукой стрелы,
как с такими драться? Муравей трижды рассечет вдоль и поперек своими серпами,
прежде чем шелохнешь пальцем.
– А что остается? Мы все равно не бессмертные…
Только на муравьях еще не хватало, думал Таргитай тоскливо.
На ковре летал, на Змее летал и ездил, на Рухе летал, на черепахе плавал, на
Мраке ездил… Мокрый от усилий, он старался не смотреть на мелькающие спины:
голова кругом, кое-как дотягивался до соседнего бронированного зверя, затем
оставалось схватить за острый шип на панцирной спине, быстро перебросить себя
на полном бегу с одной железной спины на другую.
Ушибы и ссадины накладывались так густо, что скоро Олег и
Таргитай превратились в сплошные ссадины. Мрак, несмотря на свой страх перед
противниками сильнее его, умело перескакивал с одного зверя на другого, но
изгоев не обгонял – стерег.
Серая кора мелькала под лапами муравьев с такой скоростью,
что сливалась в полосу. По бокам прочерчивались скалы, уступы. Иногда
становилось темно: муравьи ныряли в пробитые ими же или подземными зверями
норы. Кислый запах становился совсем невыносимым, заставлял чихать, хватать
ртом воздух.
Воздух снаружи становился все резче, холоднее и чище. Олег,
несмотря на бешеную гонку, напряженно старался понять: ежели к солнцу ближе, то
должно быть теплее? Не сразу допер, что приближаются к небесной тверди, за
которой – неизмеримые хляби. От них и должно тянуть холодом: дождь падает
холодный! Еще за небесной твердью хранятся запасы града. Раз в селе выпал с
воронье яйцо, а укрыл землю по щиколотку!
Слева пронесся, как всадник на коне, Мрак. Колчан и лук
торчали, как укороченные сяжки. Досадливо поморщился: опять он впереди,
перескочил на муравья попроще, дал обогнать себя Олегу.
Коричневые бока мелькали справа и слева. Таргитай поленился
всякий раз поднимать ноги, зацепил так, что подошва слетела, как срезанная
бритвой, а голенище распахнулось, как полог шатра Баджеда.
– Не душите зверей! – гаркнул Мрак рассерженно. – Что они
под вами еле двигаются?
– Мрак, это они тебя боятся…
– Зато ты и улитку не напугаешь!
Голос оборотня растворялся среди шорохов, треска и шуршания
мириадов когтистых лап и панцирей. Олег сидел бледный, красные волосы
трепетали, как пламя на ветру. Он мчался опасно близко к стене желоба, пусть
отшлифованной боками за века, но, если прижмут, от волхва останется только
мокрое пятно с версту длиной.
