– Нам повезло, что какие-то зверюги прошли здесь раньше нас.
И здесь, как видишь, дерутся. Что за мир?.. Дерутся даже опосля смерти!
Понятно, почему Род хочет разрушить этот мир…
– Иногда мне хочется разрушить его самому! – сказал Олег с
внезапной яростью. – Прямо сейчас!
Глава 12
Наклонившись против ветра, они двигались через снежные
заносы, нагромождения льда, обходили странные полыньи с кипящей водой. Таргитай
напрягал мышцы и задерживал дыхание, чтобы либо лучше задерживалось тепло, либо
разгоралось новое, но так он чувствовал себя теплее. Жаль, что двигаться так
было куда труднее. Тем более бежать.
А Олег как раз настаивал на беге. Если бегом, то изнутри
жар, даже лютый ветер со льдинками лишь щиплет кожу, а не превращает ее в
камень. Правда, горло хрипит, кожа облезает внутри, выплевываешь лохмотья кожи
с кровью, а затем и куски легких…
Но и замерзшие, усталые до крайности, они все-таки были
неврами. Лесными людьми. Когда позади них вздыбился снег и шестеро воинов
бесшумно бросились сзади, Таргитай и Олег повернулись быстро и вовремя.
Меч, казалось, сам прыгнул в руку, а Олег парировал удар
Посохом и сильно ударил. Острие вошло в лоб, будто волхв пытался достать сквозь
тонкий лед мелкую рыбешку. Хрустнуло, Олег выдернул боевое оружие, без размаха
достал второго шишаком.
Нападающие опешили. Они не успели еще скрестить оружие, а из
них на ногах остались трое: еще одного рассек пополам варвар с золотыми
волосами.
– Довольно? – спросил Олег.
Вместо ответа бросились все трое. Таргитай сбил с ног
одного, наступил, пытаясь удержать. Спина несчастного хрустнула, он раскинул
руки и застыл, глядя мертвыми глазами.
Повернулся, волхв как раз переступил через предпоследнего,
тот корчился, зажимая обеими руками разбитую голову. Оставшийся пятился, зубы
были оскалены, как у зверя.
Таргитай зашел сзади. Острый конец Меча уперся воину в
спину. Тот выгнулся, избегая смертельного удара, затравленно оглянулся.
Таргитай улыбался без вражды. Он даже не запарился, бой был слишком коротким.
– Говори, – велел Олег жутким голосом. – Кто ты, что ты?
Почему напали? Кто послал?
Таргитай прервал:
– Нет, сперва скажи: проходил ли здесь человек из мира
живых? Черный, с секирой, огромный и злой?
Воин помедлил, обшаривая глазами их суровые лица. От них шел
пар, колючие снежинки падали на голые плечи и сразу превращались в капельки.
Оба выглядели так, что дай им столько и еще столько, лишь разъярятся сильнее
перед большой дракой.
– Вы тоже, – проговорил он треснутым голосом, – тоже из мира
живых… Да, это заметно. Он тоже дрался яростно…
Оба, Таргитай и Олег, оказались перед ним одновременно.
Теперь уже они впились в его мертвое неподвижное лицо, испещренное жуткими
шрамами.
– Где он?
Воин показал рукой в сторону невысоких скал. Они торчали из
снега черные, словно обгорелые. Небо нависало так низко, что тучи задевали. Там
трещало, вспыхивал огонь, грохотало.
– Он жив? – спросил Таргитай жадно.
Воин перевел взгляд с одного на другого, помедлил, словно не
решаясь сказать:
– Нас было две дюжины. И мы были лучшие. Он был уже ранен,
мы догнали его по кровавому следу. Но когда бой кончился, нас осталось только
трое.
– А… он?
Воин гордо вскинул голову:
– Он был великий воин! Лучший из лучших. Таких земля еще не
знала. Потому мы отдали ему те же почести, что и своим вождям. Мы похоронили
его вместе с вещами и оружием воинов, которых он сразил в том страшном бою. А
его страшную секиру вложили ему в руки. Он был с нею неразлучен…
Небо обрушилось – так почувствовал себя Таргитай. Хоть ждали
близкую гибель Мрака, хоть уже трижды ее предсказывали колдуны, маги и даже
богиня, но к врагам смерть приходит с опозданием, а к родным всегда
преждевременно.
Черное молчание нарушил Олег:
– Там… есть какие-то знаки?
– Да. Мы положили на его могилу огромный камень. Теперь
зверье не растащит кости героя. А на камне высекли мечами его имя.
Таргитай ухватился обеими руками за голову. Слезы
безостановочно бежали по бледным щекам. Глаза покраснели, распухли. Губы
дрожали. Он не мог выговорить ни слова, страдальчески смотрел на волхва. Потом
рыдания наконец прорвались, он вскричал горестно, упал, катался по мерзлой
земле.
Олег сказал воину коротко, боясь, что вот-вот сам сорвется в
детский плач:
– Иди. Его нет, но остались мы двое. Мы тоже чего-то стоим.
Воин поклонился, отступил и словно бы растворился в струях
ветра и снежной метели. Олег повернулся к Таргитаю. Железная воля рухнула, он
зарыдал горестно, закрыл ладонями лицо.
Ощутил горячие руки на плечах. Обнялись – одинокие,
осиротевшие. Не просто без могучего Мрака, который вел, спасал, утирал носы, но
одинокие в подземном мире, под черным солнцем!
И снова брели через жуткий страшный мир. Тучи едва не
задевали за головы. Снег скрипел под ногами, ветер выл и бросал в лица колючую
крупу. Мрак бы не простил, если бы не пошли дальше. Дойти до Ящера и плюнуть
ему в глаза!
– Зверь залег впереди, – сказал Олег сдавленно.
– Пойдем и прогоним, – предложил Таргитай.
– Ты дурак, – сказал Олег раздраженно. – Он ждет нас.
Двигается он как молния. Ты вымани чуть… и беги назад.
– Зачем?
– Спрячешься за мою спину. Я встречу его сам.
Таргитай смерил долгим взглядом внезапно расхрабрившегося
волхва. Потом кивнул:
– Ладно.
Олег смотрел с отвращением на его безмятежное лицо. Оба
знали, что Таргитай не побежит. Будет сражаться как умеет. А с таким
порождением тьмы надо драться с умом. Бесстрашие не поможет.
– Тупой, как валенок, – сказал Олег с отвращением. – Ладно,
иди.
– «Тупой, как валенок», – повторил Таргитай мечтательно.
Волхв говорит так, будто гордится им, красивым и отважным. – Ой, Олег! Ты такие
слова и сравнения находишь… Ты мог бы научиться слагать песни, если бы очень
постарался…
Они медленно двинулись вперед. Таргитай поднимал и швырял
камни в заросли, оба настораживались. Олег прислушивался и к своему страху.
Раньше это была слепая паника, черная волна, что гасила сознание, превращала в
зайца. Страх отнимал силы, кости превращались в студень, мышцы – в воду. Сейчас
он ощущал сильнейший страх, но теперь страх пузырил волдырями кожу, заставлял
сердце биться часто и сильно, а мышцы напрягались так, что едва не лопались.
Скажи ему сзади «гав», он либо намочит в портки, либо подпрыгнет до небес… либо
ударит в это «гав» раньше, чем сообразит, что случилось.
