– Настоящий человек не должен меняться, – ответил Мрак
гордо.
– Настоящий человек должен меняться, – сказал вдруг
Таргитай. Он старался говорить важно, но при беге получалось плохо. – Только
дурни не меняются.
Олег бежал молча. Мрак на ходу ткнул его в бок – не спи,
замерзнешь. Волхв выдавил с неохотой:
– Меняются. Сегодня дурость одна, завтра – другая. То, что вчера
мудрость, сегодня – обыденность, а завтра и вовсе дурость. Все мы умные задним
числом.
Он перепрыгнул расщелину. За сапоги цапнуло темное, хищное,
выбросившее длинные цепкие лапы. Мрак на ходу стоптал, неодобрительно хмыкнул:
– А вещие на что? Зри, что будет умностью, что – дуростью.
Той дорожкой и потопаем.
Олег ответил тоскливым голосом:
– Ничего не зрю… Не знаю, но туда мой дар не проникает.
Мрак оскалил зубы в широкой усмешке:
– Нет, потому что нет. Нету, разумеешь? Только будет. А
будет то, что сотворим. Мудрый ты как-то местами, вроде божьей коровки! Простых
вещей, ну совсем простых, не понимаешь!
Простых никто не понимает, подумал Олег сердито. Их просто
принимают. Это в сложные вгрызаются. Всяк в сложных знаток и мудрец, всяк все
знает и другим указывает…
Мрак остановился, мешок полетел на землю.
– Передохнем.
Таргитай огляделся:
– Местечко очень удобное. Мягкая травка, ручей. Здесь и
полежим, перекусим.
– Ты прав, – кивнул Олег. – Местечко – лучше не выбрать. Ты
мог ошибиться, но не эти тыщи зубатых муравьев!
Таргитай подскочил как ошпаренный.
Олег проснулся, научился спать чутко. Мрак люто бил оземь
нечто желтое, сухое, с вывернутыми суставами. Оборотень трудился молча, земля
гудела, существо верещало отвратительным скрипучим голосом, словно ножом
скребли по камню.
Олег в красном свете догорающего костра рассмотрел
изувеченную девку: в лохмотьях, с грязными нечесаными волосами, воспаленными
гнойными веками. Мрак свирепо молотил ею по земле, как только жизнь еще
теплилась, топтал, хватал снова и бил о деревья.
– Мрак! – заорал Олег. – Это кто?
Мрак зло оглянулся:
– Ты волхв, ты и ответь!
Олег перелез через спящего Таргитая, тот не шелохнулся,
храпел, раскинув руки.
– Ты бы отпустил несчастную… Что тебе сделала?
Мрак с размаха хрястнул жертвой о ствол вяза. Дерево
загудело, посыпались листья, куски коры и сучья. Несчастная завопила громче,
лицо и руки были в странно белесой крови.
– Мне ничо, – огрызнулся Мрак. – А вот тебе… Отпустить?
– Нет-нет, тогда держи, – крикнул Олег поспешно. – Кто это?
– Ломота, если угадал… А то и Жовтяница. Тебе мало, что тебя
еще в детстве покусала Лякливица?
Он с размаха ударил ею оземь. Пыль закрыла Таргитая, чихнул,
но не проснулся. Мрак с отвращением разжал пальцы, вытер ладони. Существо
попыталось подняться на дрожащих ногах, но руки подломились, упало в пыль
разбитым лицом.
– Силен, – проговорил Олег потрясенно. – Не думал, что можно
так внучку самого Чернобога… Она меня куснула?
– Я, похоже, успел раньше.
– Куснуть?
Ломота кое-как воздела себя на ноги. Горящие желтые глаза отыскали
Мрака, синий рот изогнулся в жуткой гримасе.
– Ты… умрешь… Скоро, ужасно!
Мрак потянулся, зевнул.
– Опять та же песня. Мамка твоя где? Еще бы и ее…
Ломота отступила. Кровь засохла и осыпалась грязными
струпьями. Разбитые губы, только что толстые, как оладьи, стали как две бледные
пиявки.
– Прежде встретишься с моими сестрами!
– С кем еще? – осведомился Мрак. – Кикимору бивал, Навью
гонял, Пропасницу еще в деревне отвозил по первое число… Лякливицу бы
встретить! А то наш волхв больно пужливый.
– Ты еще встретишь Черевуху, Людницу, Огневицу…
Мрак сказал довольно:
– Значит, долго жить будем: вон их сколько! Плодовитая твоя
мамка. Как поросная мышь. Видать, трижды в год поросилась. Эх, добро бы так
плодилось, а то все погань да погань…
Ломота исчезла, только слышалось затихающее шлепанье босых
ног. Мрак лениво подвигал палкой угли. Взвился столбик искр. Олег не ложился,
загибал поочередно пальцы. Губы волхва неслышно шевелились.
– Разуйся, – посоветовал Мрак с лицемерным сочувствием. – Их
же двенадцать, даже я знаю.
Олег сбился, начал снова:
– Черевуха, Людница, Огневица, Коркуша, Глуханя, Гризачка,
Жовтяница… Мрак, мы одолели магов, но как будем драться с богами?
– А эти твари – богини?
– Вряд ли. Но все-таки бессмертные.
Мрак пожал плечами:
– Вишь, отделал и бессмертную. А чтобы совсем, надо не
болеть, только и всего. И не пужаться. Тогда и Лякливица ничего не сможет.
– Мрак, разве люди когда-нибудь перестанут пугаться?..
Ладно, но как одолеем Мару? Она страшнее своих дочерей. Дочь самого Чернобога!
Мрак проворчал, уже засыпая:
– Что думать заранее? Пусть конь думает, у него голова
поболе…
Он умолк на полуслове. Олег с несчастным видом лег с другой
стороны костра, отгородившись от злой ночи жарким огнем. Ему надо думать
заранее. Он не Мрак, который в любом деле сразу находится. Правда, как
находится – хватает секиру!
Наутро увидели вдали столб черного дыма. Он поднимался в
синеву быстро и стремительно, ввинчиваясь в небесную твердь как чудовищный
коловорот, но пробить не мог, расползался тонкой и черной кроной немыслимого
дерева.
По мере того как приближались, столб превратился в
исполинскую черную гору. Воздух стал жарким, невры ощутили устойчивый попутный
ветер. Черная гора, совершенно отвесная, одинаковая по ширине у основания и
вершины, упиралась в небо, растекалась по небосводу.
Острые глаза Мрака уже узрели красное у основания. Ветер
донес запах гари.
– Что там может так гореть? – спросил Олег.
– Кто у нас волхв? – ответил Мрак.
– Перед неведомым все одинаковы.
– Только дурни одинаковы. А ты – волхв!
Багровый чадный огонь вылетал, похоже, из трещин в земле. По
мере того как невры подходили ближе, трещины разрастались в ущелья. Издали
видны были обугленные и оплавленные края, из глубины вылетали лохмотья копоти.
Воздух сухой, жаркий, пропитанный запахом горелой земли.
