Олег почти взбежал, позабыв о страхах. Как мало надо для
счастья: хоть малость побыть на сухом.
Внутри было так похоже на жилище дрягвы, что Олег огляделся,
ожидая встретиться взглядом с глазами старца, велевшего отдать их в жертву
болотным богам. Но ни души в бедном и унылом жилище, где даже стены в потеках
слизи, а с потолка свисают космы зеленого мха.
На стенах остроги, наконечники сделаны из челюстей щук.
Рукояти отделаны рыбьей кожей с остатками чешуи. Олег поморщился, а Мрак кивнул
понимающе: в ладони чтоб не скользнуло, хватка должна быть цепкой.
Мрак огляделся с отвращением:
– Куда делись? Для них самое место.
– Я думал обсушиться, – прошептал Олег измученно.
Сапоги по щиколотку утопали в грязно-зеленой слизи. Он
перебрался в угол, там из слизи выглядывали жерди. Они тут же прогнулись с
чавканьем, выпуская гнилую воду. Сверху капало, ломоть слизи размером с лапоть
обрушился на голову, скользнул по шее и растекся по спине.
– Лучше бы они были здесь, – сказал Мрак зло. – Понятнее. Я
ж не волхв!
– Хуже, чем только непонятно, Мрак.
– Что?
– Я боюсь… боюсь, что из этого болота уже не выбраться.
Здесь нет ни севера, ни юга, нет даже черного солнца. Мы будем кружить и
кружить. Без выхода.
Мрак же сказал зло:
– Безвыходных не бывает. Где бы ни очутился, всегда есть
хотя бы два выхода. Даже здесь. Мы можем не найти дорогу дальше, а можем и
найти! Но берем худшее: не найдем. Ладно. Отыщет нас тут Ящер или не отыщет? Берем
худшее: отыщет. Мы его побьем или он нас? Берем худшее: он нас. Опять же:
сожрет или не сожрет? Берем худшее: сожрет. Опять же два вы…
Он запнулся. Олег сказал с горькой ехидцей:
– Один выход, Мрак. Оттуда уже только один выход.
Мрак люто блеснул очами, Олег сказал невесело:
– Если бы понять, куда делись… Ведь жили, кругом следы…
– А не мог Ящер созвать их всех? – спросил Мрак. – Ежели
решил завоевать весь белый свет, то и войско потребуется немалое. Лишних
мертвяков в войске не будет.
Олег засомневался:
– А дети? Их тоже в войско?
– А что дети? Детьми дряговичей только зверей пугать. На
последний бой кидают все силы.
Голос его упал, лицо стало как небо перед грозой.
– Похоже, – нехотя согласился Олег. – Но почему, когда ты
прав, нам только тяжелее?
Жилища на сваях растаяли в тумане. Еще раньше они исчезли
для невров. У Олега, подавленного странным исчезновением жителей, всплыла
нелепая мысль, явно навеянная ядовитыми испарениями, что все увиденное им
исчезает на самом деле, едва отводит взор. И появляется снова, когда смотрит.
А что, подумал мрачно, кривясь от боли в голове, почему бы и
нет? Если бы как-то внезапно обернуться, то можно успеть увидеть пустоту за
спиной! Абсолютную пустоту, где нет ничего-ничего. Но Род создал мир хитро,
зримое успевает появиться чуть-чуть раньше. А за спиной тут же исчезает. Даже
впереди, куда не сигает взор, ничего нет. А появляется по мере того, как
подходишь…
Даже моих друзей нет, подумал он с внезапным холодком. Я иду
один, а они мне только кажутся. Они существуют, пока смотрю на них, но тут же
исчезают, едва отвожу взор!
Пока брел, перемалывая страшноватую догадку, она скользнула
непрошено еще дальше и глубже: а что, если и он сам себе кажется? Руки
появляются, когда смотрит на них или что-то ими делает, ноги тоже… Правда, если
глаза закрыть, то можно нащупать… Но и это может казаться!
Под ногами прогнулась грязь, без плеска провалился в вонючую
топь. На миг мелькнула дурацкая мысль: а пусть все будет как будет. Все равно
ничего нет, все только кажется… Но руки сами судорожно били по затхлой воде,
лицо запрокинулось к небу, а губы стиснулись, не желая глотать грязь, пусть
даже кажущуюся. Кое-как выполз, пугливо заспешил за Мраком. Пусть даже он
только кажется…
Брось, сказал себе сердито. Даже великие догадки надо
растить в тепле и покое. А сейчас надо забыть о своем новом понимании мира.
Иначе не успеет додумать до конца и поведать новому поколению волхвов. И никто
не узнает, каков мир на самом деле!
Если он, конечно, в самом деле такой.
Еще дважды натыкались на брошенные поселения. В последнем
обнаружили на столе недоеденную рыбу. Болотные черви, привлеченные запахом
добычи, только поднимались по сваям, торопливо вползали в жилище.
Мрак покачал головой:
– Только что исчезли… Почему?
– Нас увидели, – предположил Олег.
Мрак угрюмо оглядел его с головы до ног, грязного и
облепленного тиной, ряской, со стеблями болотной травы на голове.
– Да, такого сам Ящер перепугается.
– Ушли внезапно, – определил Олег. Он ходил вдоль стен,
ворошил убогую утварь. – Кто-то или что-то заставило покинуть насиженное место…
Черви всползли на стол, облепили рыбу. Олег с гадливостью
попятился. Мрак передернул плечами.
– Сжечь бы все, только как подпалить болото?
– Что будем делать, Мрак?
– Отдохнул? Вот и пойдем дальше.
Он исчез в дыре. Снизу слышалось хлюпанье, чавканье. В
болоте те же черви и пиявки, но чего в мутной воде не видать, того по нехитрой
логике дурака нет вовсе. Хуже Олегу, тот в мутной воде видит еще пуще, чем есть
на самом деле. А тени своей страшится больше, чем зверя.
Мрак не стал слезать по облепленному червями столбу,
побрезговал. Соскочил так умело, что погрузился лишь до колен, а Олег, подав
ему недвижимого Таргитая, при каждом шаге проваливался до пояса. Хмурый и
белозубый, он двинулся впереди, почти что скользил по воде, как водомерка, не
оглядывался.
Олег в самом деле шел за оборотнем след в след. Разогретый
так, что вода вскипала, как лось двигался следом, вздымая со дна тяжелый ил.
Тяжелые волны гнилой воды били Мрака в спину. Тот зло скалил зубы, рычал под
нос.
Мрак вскинул руку. Волхв послушно и с облегчением
остановился. Теперь Таргитай был на его спине, Мрак выдохся. В разрывах тумана
угадывалось движение. Там чавкало, хлюпало, донесся тяжелый вздох. У Мрака
волосы встали на затылке: вздох рухнул с высоты в два человеческих роста.
– Эй, – позвал он негромко, – ты человек?
Чавкнуло громче, неведомый великан вытаскивал себя из топи.
Пахнуло гнилью, тяжелая волна болотной жижи ударила людей, свалила Олега в
грязь.
– Ежели не человек, – сказал Мрак угрюмо, но с просящей
ноткой, – то все одно… Я тоже не совсем… Все мы не совсем… А так, пока черт-те
что и всякие там веревочки, ремешки, сумки… Не сумлевайся, мы только мимо…
Здесь не станем рыть норы, вить гнезда, охотиться в твоем огороде… И все
здешние бабы – твои…
