Он покосился на спеленатую куклу за спиной волхва, показал
огромный кулак, облепленный ряской, словно Таргитай мог увидеть. Вода шла
тяжелыми волнами, воронками. Невры вцепились в гигантскую корягу-выворотень,
качнуло так мощно, что Олега снова окунуло с головой. Он закрыл глаза и
задержал дыхание, ждал, но коряга как перевернулась, так и застыла. Он отпустил
руки, попытался всплыть, ощутил, что запутался среди скользких корней. Страх
ударил в голову: утонуть в грязи! А пиявки и червяки будут грызть его размокшее
и распухшее тело…
Он отчаянно забарахтался. Если уж погибнуть, то как люди: в
чистом поле, навзничь и раскинув руки, конь рядом повесил морду, а черный ворон
сел на грудь и начал выклевывать глаза… Или как волхв: в страшных муках от
неверно сказанного заклятия…
Его ударило по затылку, он хлебнул грязи, вынырнул, точнее,
рука Мрака подняла за волосы и держала над колышущейся грязью.
– Цел? – донесся сдавленный крик.
– Вроде бы…
– Дай мне Тарха… А то сразу двоих потерять…
– Цел, разве что в ножны к Мечу набилось грязи.
– Ну, это потерпит. Нам с тобой все равно за него не
браться.
Отчаянно кашляя, выплевывая с грязью болотных червяков и
траву, Олег нащупал за пазухой обереги, воспрянул духом. А что забились грязью,
то очистит, тут лениться грешно.
Пахнуло тяжелым потом, словно наверху скакал табун давно не
мытых коней. Невры замерли, ждали, чувствуя полнейшее бессилие. Прошли долгие
томительные мгновения, затем вздохи начали удаляться.
– Небось дедушка Горыни, – пробормотал Мрак, плечи
передернулись. – А то и самого Святогора!
– Как не тонет? – спросил Олег ошарашенно. – Те и по земле
не ходят, а этот… по болоту!
Плечи оборотня передернулись снова.
– Ты бы видел…
– Что?
– По шею в этом самом, что и грязью назвать – та оскорбится.
Этот еще выбирал места повыше… А что у него на голове!
Подул ветер, туман заколыхался, то сбиваясь в плотные, как
кисель, комья, то разреживаясь. В просветы невры видели все ту же гнилую воду,
толстые мясистые листья, на листьях что-то сидело. Мрак успел увидеть
выпученные глаза, хотел было уесть мудрого волхва, что он-де не прав, жабы и
здесь, да еще какие, но смолчал. Жабы ли, если с седло размером, а на голове
рога?
Брели по колено в жидкой грязи, иногда проваливаясь по
грудь. Олег шел бледный, глаза безумно смотрели вдаль. Губы шевелились,
посиневшие, бескровные. Мрак предположил сперва, что волхв пробует восстановить
свою магию, потом услышал совсем тихое:
– Это просто болото… Я уже был в болоте… Там еще были упыри…
Ничего страшного… Упыри и дрягва… Здесь даже их нет…
Бедолага, подумал Мрак сочувствующе. Зачем так бояться? Надо
жить как набежит. Радоваться тому, что есть. Даже в последние дни белого света.
Как живут птахи. Как цветы под солнцем. Никого не трогают, но и сами не
убегают.
Запах гниения стал плотным, воздух посерел. Шли мокрые, как
в жарко натопленной бане, с раскрытыми ртами. Впереди залопотало, все громче и
грознее. Олег остановился как вкопанный, но Мрак пер как лось, вода за ним шла
грязными бурунами.
Лопотание приблизилось, стало мощным, как грохот водопада.
Через мгновение их накрыло ливнем. Крупные капли с силой били в темную воду,
брызги взлетали выше головы. На неспокойной воде вздулись огромные, как щиты,
пузыри.
Олег простонал сквозь зубы. Мрак бросил громко, перекрикивая
шум дождя:
– Заодно помоемся. А то от тебя чем-то пахнет…
– Чем? – не понял Олег. – Волхв обязан мыться часто. Это ты
уже неделю не мылся!
Мрак скалил зубы: Олега дразнить так легко, что даже неинтересно.
Нет того чувства, что делает жизнь легче. Разве что отвлек от высоких дум, в
глазах появилось что-то от живого. Нельзя все время о высоком, человек не бог,
надорваться может.
Дождь с силой бил по голове, голым плечам. Они шли сквозь
месиво воды и воздуха, захлебывались, выплевывали грязную воду, а с ними и
клочья болотной травы, листьев.
Мрак обогнул заросли болотных растений, а Олег, не заметив,
шел прямо. Опомнился только, когда проламывался через заросли широких листьев,
похожих на двери, таких же толстых, покачивающихся на воде. Снизу на толстых
стеблях, отодвигаются неохотно, сцепляются с другими, почти на каждом сидит по
отвратительному чудищу, которых только Таргитай с его нежеланием задумываться
мог бы назвать жабами.
– Мрак!
– Не отставай! – донесся из-за серой завесы ливня строгий
окрик. – Неча там с жабами…
– Да тут… да я…
– А, болотные травы собираешь, – понял Мрак. – Нас лечить
будешь…
Олег провалился по шею, судорожно ухватился за листья.
Мясистая ткань тут же расползлась, как гнилое полотно. Он окунулся с головой,
хлебнул грязи, закашлялся. Его вывернуло от отвращения, снова окунулся, уже в
грязно-кислую мерзость. Полуослепший, задохшийся, рванулся вперед, вода не
отпускала, что-то обвило ноги и начало взбираться выше.
Полумертвый, в полубессознательном состоянии, как-то
выбрался, сам не помнил как, вывела слепая жажда жизни, почти сразу ударился о
твердое. Недовольный голос проревел:
– Ну что так долго? Пошли, пошли!
Мрак сразу же исчез за пеленой дождя, только вода пошла
двумя высокими волнами.
– Мрак, погоди…
Голос, едва слышный за плеском, поинтересовался:
– Много набрал?
Олег только головой мотнул, мол, еще и тебе осталось.
Крупные, хоть и зеленые. Зато много. Сил не было даже обругать бесчувственного
оборотня.
Серая стена дождя и брызг поглотила и плеск от сапог
оборотня. Олег застонал, на глазах закипели жгучие слезы. Ноги едва вылезли из
трясины. Он качнулся, едва не упал, но пошел, заставил себя двигаться через
грязную болотную жижу.
В лицо дул теплый мокрый ветер. Болото постепенно покрылось
коркой, пошла трава, взбугрилось мшистыми кочками. Наконец под ногами перестало
прогибаться, Олег не верил ни глазам, ни подошвам, но болото в самом деле
кончилось.
Из лилово-зеленой земли торчали синие стебельки – раздутые,
мясистые. Олег боязливо обходил по широкой дуге. Теперь не ждал окрика
оборотня, тот лучше разбирался в неизвестных травах и зверях, помогало волчье
чутье.
Мрак хмурился, к болоту уже привык, почти обжился, а от
перемен не ждал добра. А когда хмурился, лицо с разводами грязи и присохшей
ряской становилось таким страшным, что если бы встретились чудища подземного
мира, дальше идти было бы легше. Только переступай через трупы околевших с
перепуга – и все. Правда, особо крупные пришлось бы обходить по дуге.
