— Я
боюсь, — всхлипнула я.
— Не бойся,
Отстойник — место малонаселенное, здесь каждый человек на виду, — поставил
свечу на стол и снял чайник с огня Профессор. — Доставай чашки,
почаевничаем, на ночь глядя… Так что зря ты ревёшь, волноваться не стоит. За
вновь прибывшими будем наблюдать, а живущие здесь в желании убить тебя пока не
замечены.
— Профессор,
а вы про меня и магию всё знаете? — спросила я, шмыгая носом.
— Да,
наверное, всё… — задумчиво ответил Профессор, разливая чай и передавая мне
чашку.
— Откуда?! —
обиделась я.
— Тоже мне,
священная фигура «зю», — хмыкнул Профессор. — Твоя история совсем не
так загогулиста, как сей символ запутанности, чтобы можно было голову ломать.
— Так это,
правда, из-за меня? Магия вернулась?
— В
определенной степени да… — Профессор задумчиво мешал ложечкой чай.
— Значит,
Сильные верно придумали?!! Меня убьют, и магия кончится? — съежилась я,
обхватив чашку обеими ладонями.
— Не
расстраивайся! — хохотнул Профессор. — Даже если тебя убьют, на
вернувшуюся магию, боюсь, это никак не повлияет. Сильные, недолго думая, пошли
самым простым путём, а простой путь и правильный путь — совсем не одно и то же.
Поэтому мы и собираем заклинания. Если магия вернулась, то надолго.
— И это из-за
драконов? — уточнила я, прихлебывая чай.
— Не
совсем… — что-то уж совсем развеселился Профессор.
— Не поняла, —
угрюмо пробурчала я.
— Скажи мне,
милое дитя, когда ты в Персте увидела на стене заклинание, что ты
сделала? — спросил Профессор, хрустя засохшим бубликом.
— Прочла его
вслух.
— А сколько
раз? — блеснул прищуренными глазами Профессор.
Я задумалась, глядя
на приплясывающий огонек свечи, вспомнила каморку в башне, куда меня впихнули,
кучу соломы на полу, надписи на стене. Самую неприличную из них, которую я с
вызовом и прочла. Раз. Потом повторила… Потом ещё раз повторила…
— Три раза.
— Деточка, а
тебе разве не говорили, что ругаться вслух неприлично? — расхохотался
Профессор. — Ну, какой же нормальный человек заклинания по три раза
произносит, а? Первым разом ты освободила драконов, вторым разом вернула магию
в слова, а в третий раз выругавшись, закрепила этот возврат так, что теперь
тебя хоть на кусочки разрежь и в супе свари — на заклинания это никак не
подействует.
Он налил себе ещё
чаю.
— С проблемой
можно было бы разобраться, если бы поработать с надписью в Персте, во всяком
случае, я, кажется, нащупал те ниточки, с помощью которых можно было отменить
третий раз. Но ты и Перст с землей сровняла, благополучно похоронив эту
возможность под обломками Пряжки. Так что мы обречены на интересную жизнь, не
расстраивайся, у тебя замечательно получилось.
— Без
посторонней помощи я таких успехов бы не добилась, — вздохнула я. — И
что теперь делать?
— Чай
пить, — посоветовал Профессор.
— Я
серьезно… — обиделась я, отставляя чашку.
— Жить. А что
тебе ещё остается? Учись теперь жить, чувствуя опасность за спиной. В
охотящемся на тебя отряде на одного человека стало меньше. Нож в Ракушке
постарается обезвредить тех, кто будет искать там Двадцать Вторую, или
Пушистую, или Пушистую Сестричку. Вот так, душа моя.
— Ой, а у
меня идея, — встрепенулась я. — Вы сейчас так замечательно всё
рассказали, про то, что убивать меня бесполезно и бессмысленно и вообще глупо,
может быть в этом как-нибудь можно будет Сильных убедить? А? Чтобы они силы зря
не расходовали, деньги и всё такое? Письмо послать?
— Боюсь, что
невозможно, они на слово не поверят, — покачал головой Профессор. —
Тут, как мне кажется, единственно реальная возможность — тянуть время.
— И чем же
мне это поможет? — разочарованно поинтересовалась я. — Какая мне
разница, завтра меня убьют или через десять лет?
— Есть разница,
есть. В конце концов, у нас у всех один исход, не одна ты смертна. Так что
через десять лет лучше, чем завтра. Ну и потом, всё же меняется, а через десять
лет про тебя могут и забыть, — если всё это время придется платить людям
деньги, а результаты будут нулевые, то не думаю, что охота за тобой продлится
долго. А убивать тебя за бесплатно… Я не верю в бескорыстие нашего мира.
— Да уж, как
же! — ядовито подтвердила я. — Вам хорошо говорить. А вдруг это
поставят кому-нибудь в практику, и будут они меня бесплатно искать точно так
же, как я бесплатно в Огрызке порядок навожу!
Профессор фыркнул
в чашку.
— Да уж,
бедные практиканты отдуваются за всех! — подтвердил он. — Но боюсь,
специализация «убийство Двадцать Второй, она же Пушистая, она же Пушистая Сестричка»
даже для Сильных слишком узка и набрать практикантов хотя бы с зачатками
необходимых знаний и умений будет очень сложно. Тут нужны высокооплачиваемые
специалисты. Так что не волнуйся, мастера такого уровня дорого стоят. Давай
разделим эту беду. Твоя задача будет — выжить, продержаться живой как можно
дольше, а уж мы, те, кто вокруг тебя, за это время придумаем, как обезвредить
твоих охотников. Договорились?
— Не знаю, не
знаю… — пробурчала я. — Вам легко говорить…
— Да не бери
в голову! — махнул рукой Профессор. — Это хорошо, что тебя ищет
много народу, то есть никому конкретно ты не нужна. Кроме тех нескольких
человек, что лично тобой никогда не займутся, не то у них положение в обществе.
Так что живи и радуйся.
— Ага, раз
мне надо радоваться, значит, я могу каждый день уходить из представительства по
своим личным делам? — попыталась я извлечь хоть какую-то выгоду из
грустного положения, в котором оказалась.
Если Профессор
разрешит, то не нужно будет отпрашиваться каждый раз, когда придет охота навестить
Ряху или пошататься по лавочкам для успокоения нервов.
— Кроме
первого дня недели и не больше трёх часов, — внёс ограничения в личную
жизнь Профессор. — И будь осторожна, душа моя. Хорошо?
* * *
Профессор был
прав: дня через четыре известие о том, что Сильные жаждут моей смерти,
перестало быть для меня новостью, и я к нему как-то притерпелась.
К тому же по
сравнению с генеральной уборкой, которую вот-вот предстояло делать в
резиденции, даже гибель от руки наемного убийцы казалась не столь ужасной.
Приближался День
Весеннего Равноденствия, и к этому празднику надо было привести Огрызок в
порядок. Весь городок уже неделю охорашивался с утра до ночи, и иметь на этом
сияющем фоне грязные окна представительству было бы недипломатично.
К тому же
ненадолго появился заросший от грязи Лёд.
Он прискакал
посреди ночи, и к утру ему надо было снова исчезнуть бесследно. Пришлось срочно
греть в кухне воду, чтобы он смог быстро помыться с дороги, и жарить громадную
яичницу.
