К слову, хоть
Профессор и был в гневе ужасен, известие о том, что Копчёный облюбовал наши
шторы, он перенёс на удивление спокойно. Я думала, будет возмущаться, но
нет, — котёнку это сошло с рук, то есть с лап.
Профессор,
конечно, побурчал:
— Развели тут
живность, как в деревне, а кормить чем? Не такие нынче времена, чтобы
роскошествовать, котов держать, и стоимость штор, ежели будут попорчены, вычту
из жалования Льда! — но я как-то застукала его на кухне, когда поблизости
никого не было, и стало ясно, что голодная смерть котёнку не грозит.
Профессор сидел на
табурете и подманивал своим хвостом Копчёного, который, урча и двигаясь боком,
радостно нападал на соблазнительно шевелящийся кончик.
А неприступный
глава представительства растроганно ворковал:
— Ах, ты
хулига-а-а-ан, ах, ты баловни-и-и-ик!
* * *
Моясь, я всё
думала, кто же мог узнать заклинание. И с таким размахом его использовать. И
решила, что это прокурор.
Человек он грамотный
и умный, других прокуроров и не бывает, — когда на представительство
подали иск, он сообразил, что мог узнать посыльный в Огрызке. А поскольку
человек он азартный, деньги ему нужны. Вот он и нашёл способ их получать.
Сначала он с Ряхой
разобрался, а потом во вкус вошёл и начал лавочки палить, — кто против
прокурора слово скажет? А совмещение должностей в Отстойнике широко
практикуется.
Вот гад, — а
я в нижних юбках его супруги на балу отплясывала! Знала бы — нипочём бы не
надела!
Вымывшись, я
поспешила на кухню делиться открытием.
Там, пользуясь,
что меня нет, Профессор, Лёд и Рассвет быстро доедали последние кусочки жареной
рыбы.
— А тебе
вредно для фигуры! — завопил Лёд, только увидев меня на пороге, и
сграбастал последний кусок.
А я ехидно подумала,
что надо последней дурой быть, чтобы в собственной кухне голодной остаться,
какая я, всё-таки, мудрая, что свой ужин припрятала.
— Ну что,
когда идем прокурора арестовывать? — надменно проигнорировав его вопль,
спросила я. — Это же он?
— Нет, к
сожалению, не он, — развёл руками Профессор.
— Да как не
он? — загорячилась я. — Кто ещё о заклинании мог узнать?
— Прокурор
подходит, — согласился Профессор, обсасывая рыбью косточку. — Но он
никак не мог сегодняшней ночью бегать по улицам.
— Почему? —
спросила я мрачно, зная, что нельзя задавать этого вопроса, потому что именно
его от меня ждут.
— Видишь ли,
душа моя, — бесцеремонно отправил кость под стол Профессор. — Мы тоже
думали, что это прокурор, и Град, пока все выгружались и мылись, съездил
верхом, навестил его. Очень вовремя. Растроганный прокурор высоко оценил
чуткость представительства.
— Вчера твой
дружок Ряха встретился с ним в узком проулке и, видимо, проулок был настолько
тесным, что разойтись двоим там очень сложно, — решил ускорить рассказ
Лёд.
— Ну и?
— Ну и Ряха
нечаянно наступил господину прокурору на ногу. Теперь тот неделю ходить не
сможет, пока опухоль со ступни не спадет.
— И что самое
интересное, жаловался прокурор Граду, — продолжал Профессор, — найти
на твоего друга управу прокурор не может, гарнизон не находится в его
юрисдикции. И придраться формально не к чему: легионер даже извинился, когда
сошёл со ступни. Да что толку, он её практически расплющил.
— А где
Град? — спросила я, оглядевшись.
— О, он ушёл
по делам, — махнул Профессор. — Душа моя, к тебе тоже есть дело.
Рассвет объяснит.
Под столом
разочарованный Копчёный в который раз пытался найти на костях, накиданных
добрым Профессором, хоть клочок мяса. Ну, то есть рыбы.
Я сняла мокрое
полотенце с головы, налила себе чаю и села поближе к очагу — сушиться.
— Ты можешь
переговорить со своим Сильным? — спросил Рассвет, управившись с
рыбой. — Чтобы мне разрешили посмотреть в архивах на Горе книги записей
актов гражданского состояния?
— Чего-чего? —
переспросила я.
— Книги
записей актов гражданского состояния, — терпеливо повторил Рассвет. —
За последние пятьдесят лет. Я бы мог сделать официальный запрос, если бы я
знал, по какому году искать, — а так Гора вряд ли даст разрешение, слишком
большой объем документов.
— А что ты
хочешь найти? — заинтересовалась я.
— Мне надо с
ними поработать, — уклончиво сказал Рассвет. — Я думаю, это не займет
много времени. Часа три от силы.
— Поговоришь? —
спросил Профессор.
— Поговорю, —
сказала я. — Только ничего не обещаю.
— Вот и
славно, — обрадовался Профессор.
— Все это
несерьезно, — пробурчала я, прихлебывая пустой чай (в воспитательных
целях) и злорадно думая, что мои два кусочка рыбы меня терпеливо ждут. —
Надо было не сбегать со складов, а идти по следу главаря. Ищейку какую-нибудь
пустить.
Предложение
пустить по следу ищейку всех очень обрадовало.
— Чего
веселитесь! — обиделась я. — Надо по горячим следам его искать. Раз
это не прокурор, то кандидатур у нас — пол-Отстойника. И, кстати, дать Рассвету
денег не забудьте! При всем тёплом ко мне отношении Янтарного, пропуск в архив
явно придется покупать.
— Разумеется,
дадим, — кивнул Профессор. — А по горячим следам найти бы того
молодца всё равно не удалось: ищейки только у Службы Надзора есть. А раз
начальник выздоровел — тёплого, как ты выражаешься, отношения к нам ожидать не
приходится.
— Во-во, —
подхватила я, встряхивая волосами, чтобы они лучше просохли, — Как бы
теперь он этот поджог нам не приписал.
— Медбрат с
тобой! — всполошился Профессор. — Сплюнь три раза, чтобы не услышал.
Пришлось плевать,
раз начальство велит. В сторону Льда, чтобы не объедал бедных девушек.
В Огрызок вернулся
Град, расправившийся со своими таинственными делами.
То ли он
перехватил чего-то в городе, то ли ещё не отошел от ночных событий и не зажил
нормальной жизнью, но он как-то не обратил внимания на то, что всю его рыбу
съели.
— В городе
большой шум, — рассказал он, подсаживаясь к очагу поближе. — Но пока,
хвала Медбрату, никто ничего не понял, все просто недоумевают.
— Это
хорошо, — поискал взглядом, чего бы еще съесть, и не нашёл
Профессор. — Ну, поскольку поработали мы усиленно, а ночь выдалась
тяжелая, властью, данной мне Ракушкой, объявляю этот день выходным. Идите,
отсыпайтесь.
— Ура! —
напугав Копчёного, дико заорали Лёд и Рассвет.
— Душа
моя, — жалобно спросил Профессор. — А у нас в кладовой не завалялось
какого-нибудь варенья? Или печенья?
