* * *
Но желание Ряхи
стать королём было не последним сюрпризом дня.
Во время ужина
Град вдруг поднялся, официально прокашлялся, постучал по бокалу и сказал:
— Минуточку
внимания, уважаемые соотечественники.
Мы послушно
перестали жевать. Все, кроме Копчёного, который себя, видимо, нашим
соотечественником не считал и продолжал трескать рыбину за обе щёки.
— Душенька, —
обратился ко мне Град. — От имени представительства я хочу сказать, что мы
решили сделать тебе подарок и подарить большое зеркало. Ты рада?
— Да я и так
знаю, что уже похудела, — отмахнулась я. — Мне Ряха сказал.
— Да что это
такое!!! — взорвался Град. — Всюду нас этот бесхвостый обставляет!
— То есть я
хотела сказать, что тронута до слёз и не могу говорить от нахлынувших
чувств, — поправилась я.
— Ага, —
обрадовался Град. — Это лучше. Пока ты ужин готовила, мы тебе его в
комнату поставили.
— Спасибо, —
обрадовалась я. — А теперь я прошу минуточку внимания. Завтра у меня, то
есть у Ряхи бой, как хотите, так и выкручивайтесь с обедом и прочими делами. И
посуду сегодня сами помойте.
И побежала
готовиться к завтрашнему дню: фонарь маскировать. Глядя, наконец, в большое
зеркало.
И так, и этак
прикидывала, никак его не спрячешь — к радости Ряхиной зазнобы. Ничем не
замазывается, всё равно заметно.
Вспомнив про
владелицу кабачка, я разозлилась, и сразу нашла решение: а надену-ка я шляпку с
вуалью и все дела. Ещё и загадочней будет, пусть зазноба его поломает голову, к
чему бы это.
Остаток вечера
прорылась в сундуках в поисках чего-нибудь подходящего для вуали: сестра
говорила, что в одном из сундуков лежит кусок мелкой сетки на лето, окна от мух
затягивать — ну так лето ещё когда…
Нашла я эту
тряпочку, на скорую руку покрасила позаимствованными у Рассвета чернилами и
нацепила на шляпку. Примерила — самое то.
Но когда я
вертелась перед зеркалом, осматривая себя в обновке, то вдруг подумала: если
наше представительство в числе прочих служб пригласят на официальные похороны
трагически погибшего офицера Службы Надзора за Порядком, подававшего такие
блестящие надежды и сраженного негодяем на взлете своей карьеры, то эту шляпку
опять можно надеть, очень к случаю. И настроение снова испортилось.
По сведениям,
полученным Градом, в городке пожар Службы наделал много шума. Начальник Службы
Надзора за Порядком, брызгая слюной, поклялся найти виновника в самом скором
времени.
За пределами же
службы отношение к поискам было прохладное: оказывается, не одни мы были такие
умные. На улицах шептались, что Ветер погорел за дело. Задним числом много чего
вспомнили, неизвестное даже нам. И всё это было не в пользу племянника
прокурора.
А самое интересное
было то, что никто в Службе Надзора за Порядком не мог вспомнить, кто приходил
к Ветру в этот день. По всем ответам выходило, что никого. Чуть ли не сам он
себя к креслу привязал, и бумаги вокруг рассыпал. И поджёг, отправив себя к
Медбрату.
Я стянула с головы
шляпку и аккуратно повесила её на гвоздик.
Хорошая получилась
штучка. На все случаи жизни.
Глава девятнадцатая. БОЙ
Бой должен был
начаться в Час Орла, но уже в Час Росомахи около помоста на рынке было не
протолкнуться.
Я еле пробилась в
Ряхину палатку, стоявшую за веревочным ограждением с одной стороны помоста, в
то время как палатка помощника мясника была с другой стороны.
В толпе вовсю
заключали пари на результаты боя, принимали ставки. Народ подкреплялся в
рыночных забегаловках.
Ряха неторопливо
разминался в палатке. Когда я просочилась к нему вовнутрь, он тщательно стянул
завязки полога, закупоривая её наглухо, чтобы до начала боя никто ничего не
увидел.
— Ряха, тебе
не страшно? — спросила я вместо приветствия, чтобы его подбодрить.
— Когда тебя
в этой штуке увидел — страшно, — поддел пальцем мою прекрасную вуаль
Ряха. — Что за мухозаслон?
— Сам ты это
самое! — обиделась я, снимая шляпку. — Каждый себя украшает, как
может. Ты плавки шьешь, я — вуали.
— Ты,
главное, не врежься куда-нибудь, когда в этом украшении идешь, —
посоветовал Ряха. — Второй фонарь посадишь.
— Ты бы о
фонарях вообще помалкивал! Из-за твоей зазнобы пришлось прекрасную ткань на
вуаль порезать. Так что лучше восхищайся тем, что получилось!
— А я и
говорю — прекрасная защита от насекомых, — восхитился Ряха. — И
дышать, опять же, можно. Ты мне по спине ещё раз настойкой пройдись. А потом
надо маслом кожу смазать.
Я подкрасила его
ореховой настойкой, стараясь, чтобы Ряха выглядел по-настоящему загоревшим.
Потом намазала маслом.
Ряха стал похож на
ожившую бронзовую статую.
— Теперь ты
блестишь, как новенький! — сообщила я. — Что еще делать?
— Отвернуться, —
велел Ряха. — Я переоденусь.
Пока он натягивал
свои сногсшибательные плавки, я пыталась в щелочку рассмотреть, что делается на
улице.
— Похоже,
народу сегодня собралось, как никогда, — сообщила я. — Такой толпы я
и не упомню.
— Ещё
подойдут, — буркнул Ряха. — Всем охота поглядеть, как этот красавец
меня свалит.
— Но он же
тебя не свалит! — возмущенно возразила я.
— Об этом
знаем мы с тобой и это наша тайна, — сказал Ряха.
— Нет, ещё
Профессор знает, — сообщила я, — он на твою победу поставил.
— Правда? —
удивился Ряха. — Приятно. Он толковый мужик, я его уважаю. Готово.
— Это
точно, — согласилась я и повернулась к Ряхе.
Теперь Ряха,
почему-то, еще больше походил на статую. Может быть потому, что лицо его
окаменело.
— Спасибо за
помощь, — сказал он. — Иди. Я перед боем один должен побыть. Подойди
к мужику с повязкой — он тебя на хорошее место посадит.
— Угу, —
кивнула я, надевая шляпку.
Выбралась из
палатки, огляделась в поисках вышеназванного типа с повязкой и увидела всё наше
представительство в полном составе, чинно сидящее в первом ряду (включая
Копчёного на руках у Льда).
Профессор, завидев
меня, призывно помахал рукой.
— Душа моя,
мы здесь!
А вот Янтарного
нигде не было видно… Похоже, сильно обиделся. И вторая зазноба Ряхи отсутствовала.
Как ему удалось их развести, интересно знать? Ведь весь городок о бое судачит?
— Как вам
удалось такие хорошие места занять? — полюбопытствовала я. — Тут же с
утра народу — не протолкнуться?
