Приподнявшись на
стременах, я до рези в глазах вглядывалась в сторону Огрызка: пламени там давно
не было видно, контуры башен в небе виднелись такими же, как обычно. Сотни
вопросов роились в голове. Живы ли наши? Что там было? Захватили ли их? Или
нужна только я? Профессор серьёзно послал ребят ужинать или это была особо
тонкая шутка?
В тупичке воняло
отходами куриного содержания. Хорошо хоть не свиного: свиной помёт благоухал бы
вообще невыносимо. Ряха отсутствовал.
Наконец он
появился с туго набитым мешком на спине и начищенным медным чайником в руке.
Явно накормленный и обласканный.
— А что
делать? — спросил он меня риторически, приторачивая мешок к седлу.
Хотя не уверена,
что Ряха знал о существовании такой штуки — риторики.
— Надо
уважить было…
— А вот мне
интересно, — возмутилась я, глядя на него сверху, с высоты своего
скакуна. — Почему так получается, что у тебя две настоящих зазнобы, а
фонарь мне поставили? Почему я пострадала? Почему они друг с другом не
сцепились? А?!
— Ну так я же
аккуратно всё делаю, — развел руками Ряха. — По умному. Чтобы всем
хорошо.
— Ага-ага, —
подтвердила я. — Особенно мне.
— Пора бы нам
мотать… — сказал Ряха, глядя на светлеющее небо.
И снял повод с
забора с таким видом, словно и не из-за него мы рассвета дождались.
Но тут чувство
справедливости в нем победило, и он с тревогой спросил:
— Ты как? Со
своим этим (он мотнул головой в сторону Горы) попрощаться не хочешь?
Мне представилась
чудная картинка, как в Отстойнике пытают наших, узнавая, куда я скрылась,
закованный в цепи от пяток до шеи Профессор спокоен, потому что думает, что мы
уже далеко-далеко отсюда, а мы, как ни в чём не бывало, шарахаемся по городку в
компании с медным чайником: то Ряха свои любовные дела утрясает, то я с
Янтарным прощаюсь горячо и страстно.
— Нет. Я с
ним поссорилась, — объяснила я. — Не стоит напрягаться. Поехали
быстрее. У меня от этой куриной вони в носу щиплет.
Ряха с облегчением
хмыкнул и вскочил на коня.
— Двадцать
Вторая, а какой сегодня день? — спросил он меня. — День Красной
железной Собаки ведь прошёл?
— День Белой
горной Курицы, четыре зеленых мэнгэ, — равнодушно откликнулась я.
— Зачем же ты
в её день куриный помёт хаешь? Знаешь, что сегодня можно, а что нельзя?
— Отправляться
в дорогу, давать наставления и принимать их, — вспомнила я кое-что из
гороскопа на щите. А вот мыть волосы не советуют, вступать в должность и
устраивать пиры — тоже. А если подстрижешься сегодня, твой внешний вид
ухудшится. Понял?
— Не
понял, — честно сказал Ряха.
— Это ещё
что, — хмыкнула я, покачиваясь в седле. — Завтра стрижка волос может
привести к тому, что будешь голодать.
— Какой
ужас! — сказал Ряха и погладил тугой мешок.
Мы проехали по
улочкам Отстойника и выбрались на окраину. Попали на пустырь, куда жители
беспечно скидывали всякие отбросы, не утруждая себя особо вывозом их на
специально отведенное Горой для этих целей место.
— Спешиваемся, —
велел Ряха.
Спрыгнул с коня и
повел его в поводу. Я сделала то же самое и пошла за ним.
Ряха вел коня через
пустырь, покрытый сейчас молодой весенней травой. Груды всякого старья
возвышались здесь, как небольшие курганы. Тут же белели костяки коров и
лошадей, начисто обглоданные собаками. По пустырю бродили козы.
— В этом
весёлом Отстойнике всё хорошо, — объяснил Ряха. — Да дорог
плюнь, — и обчёлся. На выходах из городка они нас ждут, если поняли, что
уходим. Поэтому придётся кружным путём выбираться.
— Ряха, а ты
знаешь, куда нам бежать? — спросила я безнадёжно.
— Война план
покажет, — отозвался Ряха.
— А я есть
хочу… — сказала я тоскливо. — Я даже не ужинала.
— Ну давай
поедим. Вон в том леске — показал Ряха на клочок смешанного леса на краю
пустыря. — Не вешай хвост.
— Хорошо тебе
говорить, у тебя его практически нет… — вздохнула я.
Когда мы добрались
до леска и укрылись там, Ряха вынул из мешка и вручил мне пирог с мясом,
уложенный заботливой зазнобой номер два, а сам занялся своим луком, стал
подтягивать тетиву.
— А почему не
арбалет? — спросила я с набитым ртом.
— Больше
люблю, — объяснил Ряха. — Это твои друзья хилые, все им пружинки
подавай. А у меня руки есть.
— Ты почему
из кабака так быстро вышел? — поинтересовалась я, съев пирог и обнаружив,
что на сытый желудок всё выглядит немного веселее. — Тебя же так тепло
встретили поначалу?
— Вот потому
и вышел, что отпускать не хотели, — буркнул Ряха. — Совсем озверела.
— Так тебе и
надо, — злорадно сказала я. — Хорошо слишком устроился, решил, что со
всех сторон тепло будет. Куда мы сейчас?
— Краем,
краем, да на дорогу надо выходить.
От Гадючки
расползался во все стороны холодный предутренний туман, ложился росой на траву
и листву. Скоро все вокруг было покрыто каплями росы, они осыпались при
малейшем прикосновении. Я развлекалась тем, что тихонько толкала кончиком
хвоста стебли трав, чтобы роса посыпалась на землю.
Вроде бы и времени
немного прошло, а мы просто утонули в тумане. Снова стало холодно во влажном
костюме, который подсох, как и обещал Ряха, но не совсем. Я ежилась, с тоской
вспоминая теплый очаг на уютной кухне представительства.
— Надо было,
конечно, ночью уходить… — вздохнул Ряха. — По росе идти — все равно
что тропу метить. Но с другой стороны, без еды куда попрёшься? Я-то еще ладно,
привычный, а вот ты… Было бы здесь место нормальное, а не это безлюдье…
— Может быть,
на скважины солевые уйдем? — спросила я.
— Нельзя, —
сказал Ряха, перебирая стрелы и оглаживая каждую чуть ли не нежнее, чем своих
подружек. — В Отстойнике нам больше делать нечего. Мы теперь вне закона.
Это не контрабанда, от которой тут все живут. Если тебя в Хвосте Коровы приговорили,
и Отстойник про это узнал, то чем быстрее нас здесь не будет, тем лучше. Ну что
вот раньше не сказала?
— Ага, —
кивнула я. — Ты чуть в отряд не пристроился, который за мной охотится, и я
должна была тебе сообщить, что это меня ищут, да?
— Ну,
вообще-то, я бы тебе, конечно, не поверил, — хмыкнул Ряха. — Кому ты
нужна? Да-а, ну и времена пошли… Магия, магия. А где она, эта магия? Ты вот
сколько заклинаний знаешь?
— Немного, —
вздохнула я. — Но Ветер и с одним заклинанием развернулся вон как. А ведь
и правда из-за меня магия в мир вернулась. Не был бы ты моим другом, как бы ты
ко мне относился?
