– Не хочу быть счастливой женой, хочу жить, – прошептала я, закрывая лицо руками. – Как мне это все надоело! Метки, тайны, загадки… Почему никто не ищет способы снятия проклятия? Неужели всех все устраивает?
– Как же не ищет? – удивился дух, зависая рядом со мной и беззвучно преображаясь снова в милого моему сердцу домового. – Азард занимается этим всю жизнь. Он и женится на Эмме только потому, что она является дальней родственницей Даири. Той самой припадочной с…
– Я поняла.
– Вот и хорошо. Эмма и сама не знает, чья она родня. Ее родители тщательно заметают любые следы, ведущие к троюродной прабабке.
– Им-то это зачем?
– Вот это хороший вопрос, деточка. – Баха хохотнул и, наставительно задрав указательный палец, сообщил: – Эта д… демоница натворила дел. Мало того что психанула и прокляла род Эйсилим, так еще и на своих беду навлекла. Ее обида была очень сильной, чтоб тупую гадину в могиле корежило…
– Баха…
– Да-да, не будем отвлекаться. Так вот, Мира, любое телодвижение в наших мирах имеет отдачу. Противовес, если хочешь. Ты пользуешься магией, берешь энергию жизни или смерти и отдаешь взамен частицу своей энергии. Иначе не бывает. Так и с проклятием. Даири обрекла на смерть многих из рода Эйсилим, а мироздание взамен забирает дочерей ее рода. Умирает кто-то носящий мою фамилию – тут же уходит кто-то из ее потомков. Вот так.
– Это ужасно! – Я вцепилась в черную футболку домового и, крепко сжав ткань, прошептала ему в лицо: – Верните меня назад. Поставьте, где была. Не хочу иметь с вами ничего общего!
– Ну-ну, обратного пути нет. Кроме того, я с удовольствием помог бы, – он аккуратно отцепил мои руки от футболки, – но не могу. Мое дело – наблюдать со стороны и каяться в содеянном.
– Но ведь ты ни капли не каешься!
– Грешен, – кивнул домовой, озорно блеснув черными глазками. – Что будем со мной делать?
– Попробуем понять и простить, – усмехнулась я. – Думаю, ты уже достаточно повидал за это время.
Баха ничего не ответил, но уголки его губ слегка опустились, а в глазах появилась тоска.
– Ты сказал, что Азард ищет способ снять проклятие? – решила я сменить тему разговора. – Он думает, что женитьба на Эмме поможет?
– Вот. Наконец-то мозг в нужном направлении заработал. – Домовой уселся рядом и, заботливо поправив на мне слегка распахнувшийся сверху халатик, пояснил: – Если жениться на правнучке Даири, то – теоретически – можно снять проклятие, восстановив справедливость. Ну вроде как я не взял ее в саифы, так Азард возьмет Эмму.
– Прекрасно! Надо быстрее их женить, – обрадовалась я.
– Обряд можно провести в любое время, но… – Пауза, многозначительное поигрывание бровями и убийственное: – Только после завершения третьего периода, сильвия. Тогда ваше притяжение пройдет, к Азарду вернется самообладание, а ты получишь свободу. Не-э-эт. У вас впереди вторая стадия, которая только началась. Притяжение будет нарастать, тяга увеличиваться, жажда единения станет практически невыносимой…
– Да поняла я! Сопротивление – наше все! Кроме того, Эмма мне помогает: ублажает эрда Эйсилима как умеет. – При воспоминании о красавице-блондинке и шефе в груди у меня заныло, а в голосе проскользнули грустные нотки. Даже стыдно стало перед Бахой за свою мимолетную слабость. Только оправдываться мне не пришлось, так как громко хлопнула входная дверь и из коридора донеслись тяжелые шаги. В мою дверь уверенно постучали.
– Мира, я могу войти? – услышала я голос Азарда.
Домового, как оказалось, и след простыл.
– Конечно, входи, – растерянно ответила демону, плотнее укутываясь в халат.
На пороге нарисовался шеф: злой, хмурый и молчаливый. Ни слова не говоря, он прислонился к дверному косяку и обвел хмурым взглядом девичьи покои. Внимание его привлекла брошенная у зеркала блузка, напоминающая теперь половую тряпку.
– Как интересно ты относишься к подаркам, – процедил Малихович сквозь зубы. Во всей его позе читалось напряжение, хоть он и старался показать обратное. – Хотя чего еще ожидать от безродного человека?
– От смески. – Я пренебрежительно пожала плечами. – Чего ожидать от безродной смески. Но ты ведь и без того знал, что за зверушку себе заводишь.
Наши взгляды встретились. Я не понимала, что происходит, но чувствовала, как в душу на цыпочках прокралось бешенство. И где оно оставляло след – проходила волна раздражения. Еще минуту назад все было хорошо, а теперь хотелось встать, взять что-то потяжелее и ударить наглого беспринципного демона, сломавшего мою жизнь. Хотелось причинить ему боль, настоящую, сильную, чтобы… Чтобы что? Не знаю, но, кажется, от злости тряслась каждая клеточка моего тела.
– Это не твои эмоции, Мира, – прошелестел Баха совсем рядом со мной. – Это Азард. Он в гневе. Помолчи, будь хорошей девочкой.
Я крепче сцепила зубы, намереваясь следовать совету Бахи. Шеф оттолкнулся от двери и медленно стал приближаться к кровати. Его глаза наполнялись красным, губы кривила язвительная усмешка, а крылья носа трепетали, словно он – хищник, принюхивающийся к жертве. И я бы наверняка испугалась, если бы не ярость, переполнившая чашу моего терпения. Ярость, которой меня заразил эрд Эйсилим. Она придала мне сил и уверенности, она подняла меня с кровати навстречу демону, она же заставила меня ослушаться совета домового, вздернуть подбородок и насмешливо проговорить:
– Ваша послушная мышка не ожидала своего эрда так быстро. Хотя, признаюсь, слышала о том, что чем больше мужчина, тем меньше времени ему нужно. Ну, вы понимаете, о чем я.
– Нет. Не понимаю. – Он отвечал отрывисто, глядя в мои сузившиеся от гнева глаза.
И мне бы промолчать, а еще лучше взять свои слова обратно и бежать, но проклятый язык уже вошел во вкус…
– Я говорю о вашей мужской силе, Азард Малихович. Бедная Эмма, наверное, и не поняла, что провела время с мужчиной…
Мгновением позже он приблизил свое лицо к моему, но не для того, чтобы сказать колкость или обидеть. Нет. Для того, чтобы показать, насколько я слабая! Он оставил между нами три миллиметра: расстояние, в котором смешивались два наших дыхания, где таяли силы и возможность сказать «нет».
Терзаемая мучительными сомнениями, в полной мере осознающая на что иду, я подалась навстречу своему палачу, не в силах противиться притяжению.
Ситуация повторялась: меня наказывали близостью. Но каким сладким было мое наказание!
Наши губы встретились в отчаянном безжалостном поцелуе… Все прежние сомнения рассеялись, как дым на ветру; закрылись глаза, в которых совсем недавно плескалась неприкрытая ярость… Ушел страх неизбежного, забрав с собой остатки обид. Где-то в глубине души я понимала, что должна испытывать ужас, возможно, даже отвращение к мужчине, что сейчас грубо изучал мое тело, откинув халат в сторону…
«Человек и демон – не пара! – надрывался в безмолвном крике разум. – Только в разлуке с ним можно обрести спасение!»
