– Фредди, давай! Хватайся за веревку!
Он пытается схватиться за жгут, но промахивается, пытается снова, и на этот раз зажимает его в руке! И волшебный шнур сразу же обвивается вокруг его запястья. Я возношу молитву Гекате, прося ее дать мне часть великой силы. И чувствую прилив сил, так что теперь я могу вытащить Фредди из ямы. Перехватывая серебряный жгут руками, я выбираю его. Жуткая тварь отпустила Фредди, чтобы сразиться с тем, кто на нее напал. Я должна как можно скорее вытащить. Наконец Фредди добирается до верха пропасти и хватается руками за ее край. Но тварь еще не оставила надежды утащить свою жертву вниз. Она прыгает со своего уступа сквозь клубящийся в яме удушающий дым и хватает моего брата за ноги. Фредди истошно кричит и отчаянно скребет ногтями каменную стену ямы. Я удваиваю свои усилия, но совместный вес брата и повисшего на нем существа слишком велик. Мне его не вытащить! Серебряный Шнур Мэйгора впивается в мою руку. Если мне не удастся вытянуть Фредди наверх, я буду поглощена Тьмой вместе с ним. И теперь уже мне не спастись. Мои подошвы скользят по поверхности священного круга, пока я не оказываюсь всего в нескольких дюймах от края дыры. И тут, когда я уже уверена, что все пропало, три офицера-роялиста хватаются за жгут призрачными руками и тянут его на себя со всей своей древней силой. И медленно, невыносимо медленно мы вытаскиваем Фредди из ямы. Едва он оказывается в безопасности, я стегаю Серебряным Шнуром по полу, выкрикивая заклятье, которое заставит пропасть закрыться и отправит всех демонов и темных тварей обратно во Тьму.
Я дышу тяжело, словно долго бежала, наконец глотая воздух, к которому уже не примешивается удушливый дым. От напряжения мои мышцы дрожат. Фредди пятится от меня, явно напуганный до умопомрачения тем, что сейчас произошло. Тем, что он видел. Тем, что, как ему теперь известно, существует.
– Эти твари… – выдыхает он. – Эти ужасные… существа. Лили, это был ад? Да? Значит, мне предстояло отправиться туда? Значит, мне предстоит отправиться туда?
– Нет, Фредди, нет, не туда, ты не…
– Откуда ты знаешь? Те твари… они хотели забрать меня… они считали, что мое место там. О господи, Лили, ты сделала из меня чудовище, и теперь другие чудовища хотят забрать меня к себе!
– Нет, Фредди, послушай, это вовсе не так.
– Мне надо выйти отсюда! – Он носится по залу, затем бросается к дверям и хватается за запирающий их деревянный брус.
Я бегу вслед за ним и кладу руку ему на плечо, но он сбрасывает ее и продолжает свои попытки открыть двери.
– Не трогай меня! – кричит он. – Оставь в покое! Мне надо выйти отсюда. Мне надо уйти!
И прежде чем я успеваю его остановить, он распахивает двери и убегает. Промчавшись по прихожей, он бежит вверх по лестнице, и я удивляюсь тому, как быстро он взбегает по ней. К тому времени, когда я выбегаю из летнего павильона, он уже открывает калитку, что находится возле конюшен. Я знаю, что мне его не догнать. Я слишком ослабела от усилий, которые затратила на то, чтобы вытащить его из ямы. Геката дала мне часть своей силы, когда она была нужна мне больше всего, но эта сила уже ушла, а мое собственное слабое тело изнурено сверхъестественной натугой. А Фредди, похоже, наоборот, теперь обрел силу. Я быстро вызываю офицеров-роялистов и велю им следовать за ним.
– Найдите его и побудьте с ним, пока я не приду. Не оставляйте его одного.
Будет сделано, госпожа.
Я знаю, они смогут присмотреть за ним. Но я совсем не уверена, что, когда я найду его, мне удастся ему помочь. Я воскресила брата из мертвых, Эликсир сделал свое дело, но его действие ограничено во времени, так что это драгоценное зелье нужно принимать регулярно. Если Фредди не примет снадобье вовремя, его дух начнет слабеть, а тело, его бедное тело начнет медленно гнить.
Глава 19
Проснувшись, Брэм видит, что в изножье его кровати сидит Гудрун и перебирает многочисленные наброски, которые устилают пол.
– Ну как, – спрашивает она, не глядя на него, – тебе удалось потанцевать со своей принцессой?
Брэм устало приподнимается, опираясь на локоть. Его голова раскалывается, глаза опухли и болят. Он трет виски, зевает и чувствует, что у него обложен язык.
– Что тебе надо, Гудрун? – Его голос звучит хрипло. Он вытягивает ноющие ноги и с ужасом видит, как измялась одежда, которую одолжил ему Перри.
– Бедный Художник, – бубнит Гудрун, вглядываясь в его наброски, потом пожимает плечами. – Что ж, теперь ты сам видишь, что я была права.
– Это в чем же?
– Я говорила тебе, что художник создает свои лучшие произведения, когда его сердце разбито. – Она машет пачкой набросков. – И эти рисунки великолепны.
Он смотрит на них, и, хотя он видит их немного нечетко, ему становится очевидно, что она права. Это самые лучшие наброски из всех, которые он когда-либо делал. Он осторожно берет у нее один из них и пристально смотрит на него.
Лилит, как же он обожает звук ее имени. Моя прекрасная Лилит.
Он кладет рисунок на прикроватную тумбочку, и его взгляд падает на два билета на поезд. Он хватает стоящие на тумбочке часы. Уже без двадцати пяти двенадцать.
Поезд! Боже мой, я опоздаю на поезд!
Вскочив с кровати, он вытаскивает из-под нее чемодан и начинает носиться по комнате, хватая то, что попадается под руку – нижнее белье, рубашка, еще одна рубашка, брюки, кисточка для бритья, – все это он запихивает в чемодан, закрывает его крышку и торопливо защелкивает замки.
– О господи, Художник, ты так спешишь, – говорит Гудрун, наблюдая за ним. Она явно находит это смешным.
Но он не обращает на нее внимания. События вчерашнего вечера уходят в прошлое. Сейчас важно только одно – встретиться с Лилит и уехать из Лондона вместе с ней. Выбежав из комнаты без каких-либо объяснений и даже не попрощавшись, он мчится вниз по лестнице. Он чувствует себя квелым, его движения неловки, но свежий весенний воздух вскоре приводит его в себя.
Она там будет. Я знаю, она там будет. И мы вдвоем покинем этот проклятый город и уедем туда, где тишина и покой, и я скажу ей, что люблю ее, и она простит меня за то, что я явился на бал, и все будет хорошо.
Железнодорожный вокзал Сент-Пэнкрас полон народу, и большинство из толпящихся здесь людей словно нарочно преграждают Брэму путь. Забыв о хороших манерах, он проталкивается сквозь толпу, отчаянно стараясь вовремя добраться до платформы номер три. К тому времени как он доходит до нее, большинство пассажиров уже сидят в стоящем поезде. Он оглядывается по сторонам, ища глазами Лилит.
Может быть, она уже в поезде? Нет, она не смогла бы сесть на него. Ведь билеты у меня. Она бы стояла и ждала.
Перрон пустеет, последние пассажиры садятся в вагоны, и мимо захлопывающихся дверей быстро идет кондуктор. Лилит нигде нет. Брэм бесцельно бегает вдоль поезда то в одну сторону, то в другую.
