– Теперь понятно… – отвернувшись, с усмешкой протянул старик. – Вы хотите неожиданно нагрянуть к деду и сесть ему на шею, так ведь? Вы думаете, увидев вас, он поневоле с вами помирится и немедленно начнет вам помогать?
– Какое вы имеете право так говорить? – вспылил Джордж. – Вы можете быть уверены, что ни мой отец, ни я не примем ничего, что не будет предложено от чистого сердца. Мы не нуждаемся ни в чьей помощи! Вот только моя мать так загрустила об отце, ей так страшно стало умереть, не получив его благословения, что она действительно заболела от тоски. Тогда отец, – тихо продолжал мальчик, – не в силах смотреть на страдания матери, собрал все, что у нас осталось после наводнения, запряг телегу, и мы все вместе отправились в новые края…
– И вы надеетесь отыскать деда здесь, в Калифорнии? – по-прежнему усмехаясь, спросил старик.
– Почему бы и нет?
– Ты, брат, еще слишком наивен. Имеешь ли ты хоть какое-нибудь представление о здешних краях? Ты, может быть, знаешь, какова площадь Арканзаса? Ну так вот, в Калифорнии поместится чуть не двадцать Арканзасов! Попробуй же отыскать тут человека, который, скорее всего, сидит в каком-нибудь овраге и копает золото, не понимая, что при этом закапывает в эту проклятую землю свою жизнь. Тысячи людей каждый день приезжают сюда через горы и на кораблях, и кто же знает, кто они такие и где живут, да и кому какое до этого дело!
– Но дедушка не станет копать золото, – ответил Джордж, – он богат, у него в Калифорнии несколько домов.
– Ну, тогда другое дело. Богача, конечно же, найти намного легче. Итак, у этого старого скряги есть деньги, только он не хочет с ними расстаться?
– Я никогда не говорил, что он старый скряга, – с досадой возразил Джордж, – и никому не позволю так его называть!
– Успокойся, я это пошутил. Мне-то он не нужен, я ничего не собираюсь у него требовать. Только вы сами рано или поздно увидите, как трудно вам будет с ним сладить. Но где же ты думаешь раздобыть волов, чтобы вытащить вашу телегу из снега?
– Не знаю, – со вздохом ответил Джордж. – Если вы не можете или не хотите помочь, то, боюсь, мне теперь никто не поможет…
– Да что ж я могу сделать, – проворчал старик, – не самому же мне запрягаться в телегу!
– Но вы можете мне дать вашу лошадку, – сказал Джордж, – чтобы посадить на нее мою маму с сестрой и вывезти их из снегов. А наши пожитки пусть так там и останутся. Мы будем работать и снова наживем все необходимое.
– Это другой разговор, – отозвался старик, похлопав мальчика по плечу. – Лошадку или осла я могу вам дать. Да, но есть ли у тебя деньги?
– Деньги! – возмущенно воскликнул Джордж. – Разве отец мой спрашивал когда-нибудь, есть ли деньги у тех, кто просил его о помощи?
– Допустим, мой милый, но это было в Штатах, а мы с тобой сейчас в Калифорнии. Когда ты хоть немного узнаешь здешние обычаи, то поймешь, что я прав. Итак, у тебя нет денег?
– Нет, – тихо ответил мальчик, – отец мне ничего не дал с собой. Он тоже не знал, что в Калифорнии все делается только за деньги. Впрочем, он вам непременно заплатит, если вы потребуете.
– Знаем мы эти разговоры, – ворчливо возразил старик, – от вас дождешься…
– Ну, тогда мы и сами справимся, – сказал Джордж, поднимаясь со своего места. Он взял ружье и позвал собаку.
– Постой! Куда же это ты собрался? – спросил старик.
– К родителям, в горы! Если здесь я не смог найти помощь, то там мы с отцом сделаем деревянные носилки и на них отнесем мать в долину. И мы с нее за это не потребуем денег!
– Ну ты и горяч! – со смехом воскликнул старик. – Остынь и остановись! У меня есть одно предложение, и мы, думаю, сговоримся. Не продашь ли ты мне свою собаку?
– Гектора? – удивился Джордж. До сих пор он был уверен, что никогда не сможет расстаться с любимой собакой. Но сейчас ему вдруг пришло в голову, что жизнь и здоровье матери и сестры дороже, чем даже этот верный друг. И если только что он гордо и независимо смотрел на старика, то теперь тихо и даже жалобно ответил: – Что ж, если это необходимо, то я согласен…
Несмотря на все усилия, он не смог сдержать слез, и они тихо покатились по его щекам. Помолчав немного, Джордж прибавил почти шепотом:
– Значит, за собаку вы согласитесь спасти мою мать и сестру?
Старик прикусил губу и, притопнув ногой, опустил глаза. Потом встал и, не говоря ни слова, быстро направился к хижине. Выйдя оттуда через пару минут, он положил руку на плечо мальчика.
– Я осмотрел седла. Они в исправности, и мы можем отправляться. Что касается собаки, то я передумал. Во-первых, я вижу, что она тебе слишком дорога, а во-вторых, мне бы пришлось кормить одну лишнюю тварь. А что до платы за мои труды, то я сочтусь с твоим отцом, ты можешь не заботиться об этом. Знай только, что мало я не возьму, в этом ты можешь не сомневаться. Эй! Это что это такое? – вдруг крикнул он, обернувшись к индейцу. – Москито, ты что там делаешь? Ну-ка, давай сюда!
Джордж тоже взглянул на индейца и, как ни грустно он был настроен в эту минуту, не смог удержаться от громкого смеха.
Индеец все это время молча и серьезно слушал разговор белых, разумеется, не понимая ни слова. Сидя на корточках, он сосредоточенно курил маленькую трубку из тростника, выпуская изо рта огромные клубы дыма.
Стоявший неподалеку Москито, не получая больше от своего хозяина кусочков лепешки, озирался в поисках поживы. Он пощипал цветы на кустах, а потом заметил торчащие на голове индейца орлиные перья. Осел осторожно обнюхал их, потом прихватил одно перо зубами и начал понемногу вытаскивать.
Перо, привязанное к пучку волос индейца, сидело крепко. Но Москито не имел привычки выпускать добычу. Он дернул так сильно, что бедный дикарь потерял равновесие и упал на землю.
Индеец, конечно, тут же вскочил на ноги и схватился за лук со стрелами, готовясь отразить вероломное нападение. А Москито со своей добычей бросился бежать рысью и остановился, только услышав повелительный окрик хозяина.
– Сюда, негодник! – кричал старик. – Ты что наделал? Немедленно ко мне!
Москито похлопал ушами, сделал несколько шагов и снова остановился.
– Сюда, чертов осел! Не слышишь, что ли? – продолжал кричать старый охотник. – Ну-ка принеси мне перо!
Москито, разумеется, все слышал и наверняка понимал, что от него требуют, но не спешил исполнять приказание.
– Ну? Я кому сказал? – еще раз, уже сердито крикнул старик.
Наконец осел послушался. Бросив похищенное перо, он взбрыкнул задними ногами и с громким ревом побежал к лошадке, гулявшей поблизости.
Возмущенный индеец немедленно поднял перо и вернул на законное место.
Глава VI
Снова в горах. Покинутый лагерь
Старый охотник вернулся в хижину, вынес оттуда два седла и громким криком позвал своих животных. Пони послушался тотчас же, а осел, у которого совесть была нечиста, не спешил. И только после повторного окрика он понял, что с ним не шутят, и поспешил за лошадкой.
