– Проходи, дядя, мимо! Давно в «дыню» не получал?
Анатолий не уступал:
– Что, непонятно, они не хотят ехать с вами! Ищите других, для вас это не проблема…
Теперь внимание на него обратили все: это что за Робин Гуд? И на лице каждого из присутствующих отразилось нескрываемое удивление. Четвертый детина развел руки, пошел на него:
– Ты че, мужик, опух? Я же тебе сказал, проходи, тебя никто не трогает!
– Как я могу пройти мимо, если вы к ним пристаете?
– Тебе-то что? Просто поговорим с курицами и отпустим. Они сами этого хотят, правда, девчонки?
Девчонки не ответили. Черноглазая, согнувшись к земле, стонала от боли в заломленной руке. Ее подруга, обреченно залезая в машину, молчала. Зато парни, что заталкивали вторую девушку, отвлеклись от своей жертвы, успокоились, переключились на нарастающий конфликт:
– Штатив, че за проблемы? Помочь, что ли?
Первый парень, заломивший черноглазой ладонь, тоже отвлекся на них, бросил совет:
– Штатив! Возьми балалайку, вытряхни из коробки мозги! Видишь, человек просит!
– Да ниче, мы и так печень на отбивные пустим! – приближаясь еще ближе, через плечо ответил силач.
Еще двое закрыли дверь за плакавшей девушкой, сделали по два шага в их сторону, принялись наблюдать. Толик понял: ситуация далеко не в его пользу, может, пока не поздно, убежать? Но как же девушки?
Неожиданно для всех черноглазая выкрутилась змеей, замахнулась свободной рукой и снизу, коротко, но сильно ударила крепыша сумочкой в лицо. Тот охнул, закрыл лицо ладонями, согнулся. Не раздумывая, девушка замахнулась еще раз и повторно двинула обидчика по шее. Крепыш не удержался, подломился в коленях, заскрипел зубами:
– Ах ты… тварь!
Но воительница уже не слышала его слов. Удивительно быстро, набрав скорость орловского рысака, побежала в темноту вдоль гаражей.
Крепыш стоял на коленях. Парни участливо наклонились над ним:
– Ты че, Валет?
– Прикинь, кобыла, какими-то иголками в морду ткнула… Хорошо не в глаз, и не в ухо!
– Догнать? Притащить сучку?!
– Не надо, я сам. Куда побежала? Нормально, там гаражи, тупик. Сейчас я ее за космы приволоку, разлохматим по кругу…
Сорвавшись с места, Валет убежал в темноту. Разгневанные парни повернулись к Толику. Он понял, что сейчас злость и поражение отморозки будут вымещать на нем. Помощи ждать было неоткуда, бежать поздно. В это мгновение в его глазах вспыхнул свет: на секунду стало тепло и легко. Пользуясь ситуацией, обкуренный детина сбоку пнул его ботинком в лицо. На миг отключившись, Анатолий все же почувствовал, как отрываются пятки, руки раскидываются в стороны, и он летит стреляным рябчиком на землю. Приземлившись под машину, собираясь с чувствами, Толик с некоторым облегчением признал, что не зря надел мягкую шубу Шуры: сейчас будут пинать, а удары будут не такими сильными.
Однако братки не собирались его пинать. В современном мире у подонков существуют более действенные меры, о которых с удовлетворением напомнил обкуренный детина:
– Че, балалайками порезвимся?
Хлопнул багажник, глухо ударило дерево. «Биты… – с тоской подумал Анатолий. – Однако теперь надо точно бежать!»
Собравшись силами, Толик перекатился дальше под машину. В это время с левой стороны негромко щелкнула дверь джипа. Сверху на землю бесшумно опустились осторожные сапожки на каблучках. Воспользовавшись суматохой, вторая девушка вылезла из машины и, осторожно ступая, поспешила прочь. «Молодец! И эта убежала, – отметил Анатолий, а сам закрутил головой. – Теперь бы самому сорваться!»
Шесть ног в ботинках затопали справа:
– Где он? Вытаскивай за ноги!
Сверху показалась лысая голова, удивленный голос заметил:
– Ну, ты, Штатив, даешь! Да он под машиной пролетел! Пошли на другую сторону!
Ботинки пошли в обход. Не раздумывая, Анатолий мягко перекатился к правой стороне, вылез из-под джипа, с ускорением зашагал прочь. За спиной слышались недовольные голоса:
– Где он? Зажигалкой посвети… Да нет его здесь! Удрал, козел! Ты смотри, и эта сучка выпрыгнула! Ну и дела: всех упустили! Да вон же он! – вдруг кто-то из братков заметил Толика. – Ну, ты… Козел! Стой! Догоню – хуже будет!
Другой, более спокойный, голос оборвал:
– Да не гони его, там Валет, он его отоварит! Садись в машину, мы его прижмем!
Анатолий – дай бог ноги! Побежал что есть силы, сделал рывок до угла: дальше куда? Гаражи делятся на два кармана. Направо или налево? Справа – свет: фонари горят, налево – темно. При свете можно определиться, куда бежать, а в темноте ослепят фарами, забьют битами. Он побежал направо.
Гаражный карман длинный, метров двести или больше. На всем протяжении горят только два фонаря. Один вначале, другой посередине. Что находится в конце гаражного кармана, не видно. Может, спасение там, в конце коридора?
Половину пути Анатолий преодолел на одном дыхании, добежал до второго фонаря, и… остановился. Наконец-то увидел, что впереди тупик. Тут же вспомнил, как Валет упоминал, что здесь выхода нет, но было поздно. Впереди виднелась стена из гаражей. Сзади зашумел двигатель джипа. Бежать назад поздно…
Анатолий остановился за фонарем, осмотрелся. Может, воспользоваться мусорным баком, заскочить на крыши? Решая, как лучше поступить, он прошел еще несколько шагов вперед, что-то увидел на границе света непонятное, а когда подошел ближе, тяжело вздохнул от горя: «Вот влип!» За мусорным баком, на спине, широко раскинув руки, запрокинув голову, лежал Валет. Он еще редко, конвульсивно дергался, иногда хрипел. На его свитере расплылось огромное черное пятно. Из груди, над сердцем, торчала тонкая хромированная проволока, которая все реже вздрагивала.
Черноглазая сидела рядом, на корточках, закрыв лицо ладошкой. Испуганный взгляд девушки выражал страх, она была на грани истерики. Обреченно посмотрев на него, она закрутила головой из стороны в сторону, дрожащим голосом быстро заговорила:
– Я не хотела! Он сам… Я не знаю, как это получилось! Он меня за волосы тащил и бил ногами!
Анатолий наклонился над Валетом: готов… В голове порхают мысли-мотыльки: «Что делать? Подождать, пока подъедут братки? Убьют! Выход один – бежать! И как можно быстрее! А с ней как быть? Бросить? Забьют битами…»
Раздумывать было некогда. Сзади сверкнул и растаял свет галогеновых фар: братки свернули налево, в темноту. У него еще есть время заскочить на крыши гаражей. Анатолий шагнул к черноглазой, схватил за ворот дубленки, потянул за собой:
– Быстрее за мной!
– Делайте все… Только не убивайте! – закричала она раненой птицей, как перед видимой гильотиной, задрожала осиновым листочком, потянулась руками к груди, стала расстегивать дубленку. – Я сейчас… Я сама!
