– Да конечно! Только смотри, как бы сердце не зашлось, когда с ней в кровать ложиться будешь…
– Ну, уж ты меня учить будешь! – напыщенно рассердился отец. – Перечить будешь, ремнем выпорю!
– Ой, тятя, не надо! Боюсь… – с улыбкой ответил семидесятилетний сын и напутствовал: – Шагай бодрее! Иначе уведут!
Разошлись. Сын Макар остался с метлой. Отец Иван в окружении десятка собак засеменил к дому Веры.
Перед окнами старожил остановился: из трубы дым идет. Значит, не спит хозяйка. Знает Иван Макарович, что Вера – зорянка, рано встает. Вон она в окне маячит, что-то по хозяйству хлопочет. Увидела гостя, сама выскочила на крыльцо, приветливо улыбнулась:
– Деда Ваня! Что мерзнешь? Заходи!
Иван Макарович довольно поднялся на крыльцо, степенно приставил к перилам посох, смел с валенок снег, широко распахнул дверь:
– Здравствуйте вам! Как ночевалось?
Вера приставила к печке табурет, предложила присесть:
– Здравствуй, Иван Макарович! Да ничего ночевалось, спасибо! Вчера поздно приехали, в одиннадцать. Пока разгрузились, тесто поставила, легли спать в два. А вот сегодня решила пирожков испечь: мука свежая, клейковина хорошая. Бабы в поселке говорят, тесто хорошо поднимается.
Вера говорит что-то еще, да только дед Иван ее плохо слушает, шею вытянул, как гусь перелетный, по комнатам глазами стреляет, что-то высматривает. Хозяйка дома не смотрит на гостя, тесто в муке обминает. Старожил понял, что гостья спрятана за шторками в комнате, приуныл:
– Как сватья поживает?
– Нормально, что ей на пенсии? Корову еще держит, – не поворачиваясь, ответила Вера.
– Правнуки как, учатся?
– Да, только вот Макар шалит. Говорит, лишь бы до конца года…
– Наша кровь, макаровская! Охотник! – не без гордости усмехнулся дед Иван и перевел разговор: – Ну, как моя пушнина ушла?
– Пушнину твою приняли хорошо. Соболь, сам знаешь, первым сортом! Белка нынче дорогая. В промхозе все тебе привет передают. Директор вон подарок прислал как самому старому охотнику. В коробке сверток, сам возьми, у меня руки в муке.
У Ивана Макаровича – грудь, как у глухаря на току. Ишь ведь, не забыли старого промысловика! Помнят! Сам директор подарок прислал! Не зря, значит, ловушки поднимал: сдал четыре соболя, семьдесят три белки, шесть колонков и две норки. Не всякий молодой охотник может такой добычей похвастать. Потянулся старожил к ящику, хотел достать подарок директора, да призадумался: «Нет, лучше потом, при всех разверну… Пусть будет торжественно, когда все соберутся!»
– А что, провиант купила?
– Да, все как заказывал: порох, капсюля, дробь, гильзы…
– А Микулина привезла?
– Да, в коробке: И Никулина, и Моргунова, и Вицына, – показала рукой хозяйка дома в угол, где лежала гора привезенных вещей, – и еще каких-то фильмов штук двадцать попросила у мужиков. Тебе до проталин смотреть хватит.
– Эт-то хорошо… – потирая руки, заулыбался старожил и добрался до шуток: – А што, бабку мне каку нашла?
– Нет, – засмеялась Вера. – Твоего возраста, деда, все давно померли.
– Хе! Так ты мне молодуху сыщи, лет эдак на пятьдесят!
– Ишь ты, дед Иван! Клубнички захотел?
– А што? – браво подскочил старый охотник. – Я еще парень хоть куда! Раз на лыжи встаю, значит, и с бабой справлюсь! – и пошел ва-банк: – Ну-ка, познакомь меня со своей подругой! Где она? Скоко годов?
У Веры сырой пирог из рук на пол выпал. Она захохотала на всю избу, хлопнула в ладоши, обдав свое лицо мукой:
– Ох ты, Иван Макарович! А ну как опозоришься?
– Да я што? – поняв, что перегнул палку, ретировался старожил. – Я же ее наперегонки на лыжах вызываю! А ты што подумала?
В сенях тяжело затопали, затем постучали. Вера разрешила войти. Дед Иван раскинул руки:
– О! Толик… А что, фонари под глаза в городе бесплатно раздают?
– Здорово, дед Иван, – уныло поприветствовал старожила Анатолий, опуская глаза в пол. – Если хорошо попросить, бесплатно…
– Ну, сидай давай, рассказывай, за каким углом больше, а где меньше…
– А за любым, стоит попросить!
– А ты что это, никак жениться собрался? – хитро прищурив глаза, насел на охотника дед Иван.
– Что, приснилось или как?
– Мне-то нет, а вот Верка зачем пироги жарит, а в ее комнате молодуха нежится!
– Ты что, дед Иван? – всплеснула руками Вера. – Да нешто пироги только на свадьбу пекут? Я вон всем нам и Толику в тайгу.
– В тайгу? Каку тайгу? Ты что, парень, ноги за полгода не наломал, опять собираешься?
– Надо, Иван Макарович, надо!
– Никак всех соболей в городе подчистую с бабами прокутил? – заволновался старожил.
– Да уж лучше бы прокутил, – разминая в руках шапку, как школьник перед учеником, стал оправдываться Анатолий.
– Эх-ма! Ну да ладно, потом расскажешь, – прервал его дед Иван. – Сходи-ка ты лучше ко мне в дом! Там, сам знаешь где, медовушка стоит: неси сюда четверть! Думаю, Верка нас не выгонит от пирожков. Так, Вера? Да и синяк твой омоем! И подарок директор мне послал, с молодкой познакомимся, все сразу к делу: охотничий сезон-то кончился! – напомнил старожил уходящему Анатолию. – И это, по дороге, моего сынка с невесткой кликни! – И уже хозяйке дома: – Ну, думаю, пора гостью будить, скоко можно спать? Все соболя уже ушли на дневную лежку. Так и проспит свое счастье девка!
– Пусть с дороги отдохнет! – зашипела на него Вера. – Устала.
– Да ничего, Вера! Я уже проснулась! – отозвался из комнаты бархатный голос.
– А раз встала, пора знакомиться! – бесцеремонно раздвигая шторки, Иван Макарович вошел в комнату к Ирине.
– Ты куда? – цыкнула на него хозяйка дома.
– Как «куда»? – нашелся тот. – Тапочки подать! Пол-то холодный!.. Ну и впрямь девка молодая! Давно таких в наших краях не было. Давай знакомиться, что ли? – протянул Ирине руку старожил. – Меня дедом Иваном зовут… Макарыч! Я самый старый на заимке, а значит, самый главный! Нас тут, Макаров, много: за неделю в форточку не перекидать! Я Макар и он Макар, оба мы Макары, по тайге за аскыром ходим, не спускаем пару! Вижу я по глазам, человек ты хороший, знать, друзьями будем: коли что, обращайся ко мне, помогу… Ну, не буду стеснять, пойду на кухню, а ты поднимайся с постели, покажись во всей красе! – И ушел, задернув за собой шторы.
Не прошло и часа, как в доме Веры собрались все жители и гости макарьевской заимки. Шесть человек. В большом зале хозяйки дома мужики выставили круглый стол, женщины заполонили его таежными яствами: рыба хариус, ленок, таймешонок солено-копченые; вяленая маралятина; всевозможные грибы мариновано-соленые; несколько рябчиков в брусничном соусе; черемша, тушенная в кедровом масле; мед трех сортов; малиновое, брусничное, черничное варенье; а посреди стола – таз с пирогами. Иван Макарович недовольно развел руками:
