– Что-что?
– Это единственное разумное объяснение, какое мне приходит на ум. Он подцепил ужасную болезнь. По всей видимости, от какой-то из женщин, с которыми… общался. Но и это еще не все.
– Вот как? – покачал головой доктор. – Бедняжка Джилли.
– Бедняжка, это точно! Крошке Энн было всего несколько месяцев, когда в деревне объявилась эта шлюха из Ньюки со своим жутким ублюдком. Она обвиняла Джорджа Уайта в том, что это он сделал ей этого урода.
– А! – протянул Джеймисон. – Кажется, я все понимаю. Этот ребенок – Джефф.
– Вы угадали. Тот самый кретин, которого усыновили Фостеры и который все еще бродит по деревне. Умственно отсталый парень лет пятнадцати – правда, на вид ему можно дать лет восемнадцать, да и силы у него побольше, чем у ровесников… и не кто иной, как незаконный ребенок Джорджа Уайта и сводный брат Энн. А поскольку я отношусь к Джилли с большой симпатией, я нахожу это… это существо абсолютно омерзительным.
– Не говоря уже о том, что он опасен, – добавил Джеймисон.
– Что-что вы сказали? – переспросил Джон. На его лице читался испуг.
– Я тут на днях сидел на веранде, – произнес доктор. – И увидел вас вместе… с этим парнем. Как я понял, вы с ним… из-за чего-то не поладили.
– Вы верно все поняли, – ответил Тремейн. – Он неожиданно вырос передо мной, словно из-под земли. А ведь одному богу известно, что творится в его уродливой голове. Напугал до полусмерти – выскочил из-за дюны, разевая рот, как рыба на песке. Да, чертова рыбина, вот кого он мне напоминает! Брр! Противно даже подумать. А вы думаете, зачем он понадобился Фостеру? Затем, что Фостер его использует.
– Как? Использует? – Казалось, доктор пришел в неописуемый ужас. – Что вы имеете в виду? Физическое надругательство?
– Да что вы, ничего подобного! – Тремейн даже всплеснул руками. – Нет-нет. Но вы видели, как плавает этот идиот? Боже милостивый, будь у него чуть побольше мозгов, и из него вышел бы олимпийский чемпион! Не верите? Да он в воде даст фору любому дельфину. Вот как Фостер его использует.
– Боюсь, что все-таки не до конца вас понимаю, – признался Джеймисон. На лице его читалось замешательство. – Вы хотите сказать, Фостер использует этого парня для ловли рыбы?
– Именно! – кивнул его собеседник. – И не будь погода в последние дни такой ужасной, вы этого идиота на пляже не увидели бы. Потому что он сидел бы с Томом Фостером в его лодке. Парень в любую погоду ныряет в океан и гонит рыбу к этому дегенерату, который сейчас за ним присматривает.
Джеймисон громко расхохотался. Затем смех его резко оборвался, и он спросил:
– Но… неужели вы и впрямь в это верите? Что человек может, как пастух, подгонять рыбу? Ведь это просто невероятно!
– Вы так считаете? – спросил его Тремейн. – То есть вы не верите мне на слово… Хорошо, в следующий раз, как будете в деревне, загляните в тамошнюю забегаловку. Поговорите с рыбаками. Поинтересуйтесь, почему у Фостера всегда самые лучшие уловы.
– И все же загонять рыбу в сети… – продолжал упорствовать доктор, но Тремейн его перебил:
– Этого я не говорил. Я сказал, что он ее гонит. Есть в нем нечто такое, что привлекает к нему рыб. – Он кисло улыбнулся: – Понимаю звучит это невероятно, просто чушь какая-то, однако…
Тремейн надул губы, пожал плечами и умолк.
– Хорошо, – отозвался Джеймисон. – Где-то правда, а где-то слухи. Но лично мне все еще многое неясно. Что это, например, за ужасная болезнь, которой заразился Джордж Уайт? И что вы понимаете под словом «ужасная». Все венерические заболевания по-своему ужасны. Хороших среди них нет.
– Пожалуй, вы правы, – согласился Тремейн. – Но только не эта. Есть просто дурные болезни, а что касается той, о которой говорю я, то она была омерзительной. И он передал ее этому своему дегенерату-отпрыску.
– Что вы сказали?
– Джефф сейчас – точная копия Джорджа Уайта незадолго до…
– Незадолго до того, как умер.
– Нет, – хмуро покачал головой его собеседник. – Все не так просто. Он не просто умер – наложил на себя руки.
– А, теперь понятно, – отозвался доктор. – Значит, это было самоубийство.
Тремейн кивнул.
– Я знаю, нехорошо так говорить, однако для такого человека, как он – с его сексуальными аппетитами, – лучше именно так. Имея такое заболевание… да он, можно сказать, был ходячей бомбой!
– Боже мой! – воскликнул Джеймисон. – Ему что, так никто и не поставил диагноз? Неужели у этой болезни нет названия? Кто его лечил?
– Джордж не обращался к врачу. И чем больше Джилли настаивала, тем больше он замыкался в себе. Лишь она одна может вам рассказать, что означало жить бок о бок с таким человеком, как Джордж, в его последние недели. Но бедняжка терпела это пятнадцать лет – и каково же ей было наблюдать за напастью, пожиравшей его день ото дня… Боже, откуда только в этой женщине столько сил!
– Кошмар, сущий кошмар! – воскликнул Джеймисон и неожиданно нахмурился. – И тем не менее Джилли и ее ребенок… судя по всему, им болезнь не передалась!
– Нет, и за это мы должны быть благодарны Всевышнему, – произнес Тремейн. – Смею только предположить, что Джилли знала о его болезни и поэтому она – или они – прекратили… ну, вы меня понимаете.
– Разумеется, – кивнул доктор. – Мне известно, что они оставались мужем и женой лишь на бумаге. Однако если Энн и Джефф родились с интервалом всего в несколько месяцев, а этот ваш Джефф был дефективным с самого рождения, то Энн воистину счастливица.
– Это точно, – поддакнул Тремейн. – Стоит ли удивляться, что у ее матери теперь никуда не годятся нервы? Мы с женой знакомы с Уайтами гораздо дольше, чем вы, Джеймс, и я уверяю вас, что ни разу не встречал женщины, которая так тряслась над ребенком, как Джилли.
– Тряслась?
В эту минуту в комнату вернулась Дорин.
– Ну да. Стоит дочери чихнуть или кашлянуть, или прыщик вдруг у девочки вылезет, как мать начинает вокруг нее суетиться, словно это смертельное заболевание. Кожа у Энн прекрасная, но если летом вы увидите их вдвоем на пляже и если вдруг у девочки выступит на коже раздражение от солнца и песка – посмотрите на реакцию Джилли!
– Удивительно, что мать вообще ее выпускает из дома, – согласился с женой Тремейн.
Затем заговорили о чем-то еще, и беседа продолжалась еще примерно минут тридцать-сорок, после чего Джеймисон посмотрел на часы.
– Кажется, мне пора, – сказал он. – По телевизору сегодня несколько интересных передач, не хотелось бы пропустить. – Он повернулся к Дорин: – Прежде чем распрощаться, не покажете ли вы мне брошь? Пока мы разговаривали, вы занимались делами на кухне, а я не осмелился открыть коробку в ваше отсутствие.
– Разумеется! – ответила Дорин. – Как тактично с вашей стороны!
