— Получается, что так, — промямлил Антон. — Когда я ворвался в ту самую комнатку, она уже не дышала. Я кинулся к ней, а потом снова позвонил Виталик и сказал, чтобы я свалил всю вину на тебя, если сам не хочу сесть за убийство. Он сказал, что переведет на мой счет деньги, если я сделаю так, что ты останешься во всем виноватой. А если я не захочу, то он расскажет полиции про наши отношения с его женой. Оказывается, он давно все знал. И тогда я стану первым подозреваемым в убийстве Катерины. Виталик сказал, что у него есть орудие убийства с моими отпечатками пальцев… — Лакрицин снова разрыдался как баба.
— Откуда у него могли быть твои отпечатки? — Анна смотрела на него с брезгливостью и презрением. Она и раньше понимала, что такой жалкий трус, как Антон, не способен ни на что серьезное, и если Виталик его припугнул, то он, конечно, согласился на все.
— Ну, мы же много раз вместе с ним чинили наши машины. — Антон достал из кармана платок и громко высморкался. Аню передернуло. — Я брал у него инструменты, он брал у меня, найти что-то тяжелое с моими отпечатками — пустяковое дело.
Антон Лакрицин был жалким и трусливым, но он не убивал Катерину. И она ее не убивала. Тогда кто ее убил?
Этот вопрос Анна задала вслух:
— Кто тогда убил Катерину?
Антон пожал плечами:
— Я не знаю. Когда я приехал, она уже была мертва.
— А как же запах? — Анна вспомнила, что когда она ворвалась в комнатку, там стоял густой запах секса и, кажется, импровизированный столик с закуской.
— Какой запах? — переспросил Антон, удивленно закатывая глаза. Теперь Анна смотреть на него не могла без отвращения.
— Да забудь! — отмахнулась она от мужа. Значит, в гараже кто-то занимался сексом, но это не были Катерина и Антон. Не могли быть и Виталик с Мариной, потому что у них есть домик для встреч, который Анна видела своими глазами. А вот Виталик и Катерина могли уединиться в гараже, чтобы разнообразить свою сексуальную жизнь. А потом Виталик убил Катерину и умело подвел Антона к трупу…
До Лакрициной дошло! Виталик все сделал таким образом, чтобы, если бы первой труп обнаружила она, ее могли заподозрить в убийстве на почве ревности. Даже в непреднамеренном, но все равно убийстве, ведь у нее была причина: муж изменял ей с лучшей подругой.
А вот если бы первым примчался Антон, то его могли обвинить в убийстве любовницы, с которой он, например, хотел порвать отношения, а она его шантажировала. Но единственный, кто на самом деле мог стать причиной смерти Катерины, был Виталик. Он мог убить ее из ревности или…
— Неужели нельзя было просто развестись? — Анна в недоумении всплеснула руками. — Ну что за идиот этот Виталик! Кстати, он тебе деньги-то перевел?
— Пока нет.
— И не переведет уже, идиот ты этакий, — вздохнула Анна, доедая бутерброд и запивая его чаем. После завтрака Лакрициной стало не лучше, а даже хуже, ее снова начало тошнить, и появилось это изматывающее головокружение. «Похоже, у меня на него аллергия», — усмехнулась Анна, исподтишка наблюдая за Антоном. За то время, что они не виделись, он здорово поправился, и теперь перед ней сидел такой грустный, раскаивающийся в своих поступках боров.
— Тебе придется позвонить следователю, который ведет мое дело, такой моложавый ублюдок, не могу вспомнить фамилию, но зовут Павел Евгеньевич.
— Тараканов, — с тоской произнес Антон, отводя от жены виноватые глаза.
— Тараканов? — Анна невольно улыбнулась. — Как же он живет с такой фамилией? Ну да черт с ним. Тебе придется позвонить Тараканову и сказать, что у тебя появились новые сведения по делу и ты готов признаться в том, что оклеветал свою жену. Скажи, что Виталик тебе угрожал и ты испугался, а сейчас тебя мучает совесть. Что ты все знаешь о любовнице Афанасьева, у нее дом на Яблочной улице, 67, такая полная брюнетка с короткой стрижкой. Расскажешь всю правду, но только ничего о деньгах, которые тебе обещал Виталик, не говори.
— Я что, идиот? — возмутился Лакрицин.
Анна, не желая снова вступать в полемику, благоразумно промолчала. Она поднялась с дивана, взяла из шкафа чистые вещи и пошла в душ. Когда спустя полчаса она вернулась в комнату, Антон все еще сидел в той же позе. Кажется, за это время он даже не пошевелился.
— Мне надо будет переехать жить в какой-нибудь мотель, — Анна села напротив него, — чтобы меня не нашли, пока не выяснят всю правду. Но я не смогу зарегистрироваться в мотеле, у меня паспорт в полиции, а загранпаспорт — на мою фамилию, а я в розыске. Надо, чтобы ты снял номер на месяц. И еще, где похоронили моих родителей?
— Я увез их обратно в Черногорию и похоронил там, где они хотели.
— Спасибо. — Лакрицина действительно была ему благодарна. — Я думаю, как мне теперь вступить в наследство, если я в розыске? Я бы хотела улететь в их дом и остаться там навсегда. А ты бы здесь начал новую жизнь, и все были бы счастливы. Разумеется, после развода.
Антон кивнул в ответ, но не пошевелился.
— И все-таки как нам быть с той историей про дворника? Азамат, кажется?
Антон вздрогнул:
— Откуда ты знаешь его имя?
— Какая разница? — Анна машинально провела ладонью по лысой голове, на которой уже начала отрастать щетина. «Надо купить парик, — решила она, — парик темно-каштанового цвета». Лакрицина решила примерить тот образ, который преследовал ее в коме, почему бы и нет?
— Ты сбежала из тюрьмы?
— Я была в больнице, ты что, не знал? — поразилась Анна.
— Я думал, в тюрьме тоже есть больница. — Антон наконец поднялся и теперь ходил по комнате из угла в угол. — Чего ты хочешь? Ты хочешь, чтобы я в полиции рассказал про Азамата всю правду? Ты хочешь, чтобы я взял всю вину на себя? Но я не хочу сидеть!
— Я хочу, чтобы ты рассказал всю правду. — Анна вздохнула. — Скажи, что мы оборонялись, а когда он умер, то испугались и спрятали его в морозильный ларь. Вполне возможно, что они нам поверят и тогда дадут срок условно.
— А я предлагаю другой вариант. — Антон остановился и посмотрел на нее. — Я рассказываю все про Виталика, но ничего не рассказываю про Азамата. Таким образом, я остаюсь на свободе и делаю для тебя поддельные документы, по которым ты улетаешь из страны и живешь в родительском доме.
— Нет, это бред, — усмехнулась Анна. — Во-первых, у тебя нет и никогда не было знакомых, которые могут сделать поддельный российский и заграничный паспорт и еще кучу документов, необходимых для пересечения границы. Во-вторых, даже если тебе и сделают документы, я никогда не рискну проходить по ним через государственную границу, это самоубийство. И в-третьих, я не смогу вступить в наследство моих родителей, потому что это буду не я. Мне нужна полная свобода и оправдание по всем статьям, и вот тогда я буду богатой и свободной. Возьми вину с дворником на себя, ты действительно его убил, а когда я вступлю в наследство, то найму тебе лучшего адвоката.
