– У меня отсрочка. По учебе.
– И где учишься?
– Физ…
– Вратарем почему кличут?
– В футболе на воротах стою.
– За кого болеешь?
– Спартак.
Воробьев забрал фотографию.
– Факультет физвоспитания, значит. Кем быть хочешь?
– Жизнь покажет.
– Ну, пока жизнь тебе показывает лет пятнадцать в местах не столь отдаленных. Согласен?
– Не.
– Что – не?
– Не виновен я.
– Ты признательные показания подписал.
– Заставили.
Вор кивнул. За свою карьеру в МУР он видал немало тех, кто сначала признавался, потом шел в отказ. Обычное дело.
– Как заставили?
– Противогаз надели, шланг передавили. Сказали – подписывай, а то замордуем.
– Кто?
– Синицын. С района.
Вор снова кивнул.
– За что? Почему именно тебя к этому делу подписали.
– Он давно у черных на подсосе. С рынка кормится. А мы порядок наводим, черных гоняем. Черные ему и проплатили, чтобы он нас под статью подписал.
Вор достал из папки лист бумаги, одноразовую ручку. Передвинул это все на другой конец стола.
– Пиши.
– Что писать?
– Как провел День России. Поминутно. С кем был, где, что пили.
– Мы не пили.
– А чего так?
– Русский, не пей.
– Хорошее дело. А телки были?
– Были.
– Помнишь, кто – или так, на улице сняли?
– Не… знакомые.
– Вот и пиши. Пишите, Шура, пишите…
Оконников посмотрел на бумагу, на опера, снова на бумагу. Придвинулся поближе.
– Чо писать то?
– В правом верхнем углу. Генеральная прокуратура Российской Федерации. Следователю по особо важным… успеваешь?
…
– Особо важным делам… старшему советнику юстиции…
* * *
Оконников писал минут сорок – писал медленно, иногда спрашивая, как пишется то, или иное слово. Вор – доброжелательно отвечал, не торопил. Потом, Вор, прочитав написанное – снова положил листок перед Оконниковым и задал несколько вопросов. Оконников – написал и это. Вор – заставил подписать заявление, спрятал его в папку.
– Вот и хорошо, Максим. Проверим, правду ты сказал, или нет. Да, кстати, ты в курсе, что за человека убили?
– Жид какой-то.
– Это не жид. Это секретарь посольства.
Вор нажал кнопку, появился конвой.
– Какого посольства?
– А какая разница, какого? Как думаешь, за дипломата сколько дадут?
Появился конвой.
– Это не я! – вскочил со своего места Оконников.
– Я скоро вернусь, Максим. Подумай хорошо, что рассказать мне на этот раз.
– Это не я!!
– Уведите…
* * *
– Капитан…
Закрывающий дверь БМВ капитан районного угрозыска Синицын – дернулся, повернулся, рука нырнула в карман.
У подходящего к нему человека – была знакомая карточка удостоверения.
– Вы кто?
– Воробьев, моя фамилия. Майор Юрий Воробьев, МУР.
– В чем дело?
– Разговор есть.
– О чем?
– Дело Кацмана. Меня в оперативное сопровождение определили, от МУР.
Синицын посмотрел недоверчиво и зло.
– Что, палка мимо пролетела
[104]?
– Хамишь, капитан? Кстати, тачка у тебя что надо…
Майор подошел вплотную, пола куртки у него шевельнулась, и капитан увидел пистолет, заткнутый за пояс.
– Руку из кармана достал. Медленно только. Доставай, что там у тебя есть. Только не дури, все равно – не успеешь.
Когда Вор хотел быть убедительным – он был убедительным. Синицын прикинул муде к бороде – и решил не связываться. Медленно достал руку, там был короткий Хорхе. У капитана был точно такой же, но – боевой
[105].
Вор забрал пистолет.
– Садись вперед, на пассажирское. И без глупостей.
Сам Вор сел назад. Если потом дело будут разбирать – юридически, он не угрожал коллеге оружием.
– Машину бабушка на день рождения подарила?
…
– Или Абхаз?
– Какой абхаз?
– Лашба, Константин. Криминальная кличка Абхаз, из стремящихся
[106]. По документам – грузчик, на универсальном рынке Деганово, фактически – хозяин рынка. Ну, что, вспомнил? Или в прокуратуру поедем вспоминать?
Семенов явно испугался.
– Вы чего, товарищ майор…
– Ты мне, пургу главное не гони – сам шесть лет на земле отпахал. И отлично понимаю, что на нашу зарплату – нормально не прожить. Но одно дело – когда закрывают глаза на нелегальных мигрантов на стройке или базаре, или на левую торговлю. И совсем другое – когда фальсифицируют дело об убийстве дипработника. И ещё колют на убийство заведомо невиновного. Это залет, капитан. И серьезный залет. Ну, что? Кто тебе Оконникова сдал? Абхаз?
Синицын лопнул – он не был внутренне стойким, как и многие, кто пришли в милицию ради левых денег и возможности творить все что угодно, прикрываясь мундиром и удостоверением. Отвечать за содеянное – он не хотел.
– Не. Не Абхаз?
– А кто?
– Угол.
– Кто?
– Угол… Углов.
– Это кто?
– Подполкан наш.
– Из райотдела?
– Нет. Из министерства.
Вор был удивлен до крайности – но вида не показал. Достал из кармана миниатюрный диктофон и незаметно включил.
– Давай, подробнее…
