Так что разговоры о том, что мы предали вековую дружбу, поддержав крымский и донецкий сепаратизм – в пользу бедных, украинцы деятельно поддержали чеченский сепаратизм много раньше.
– То дело, в котором мы…
– Да… это все провокация украинской разведки. Им нужна была война на Кавказе. Не знаю, зачем. Я тогда дураком был… для меня чечена было убить – в радость.
– А сейчас – умный?
– Ну… поумнел немного… – невесело сказал человек, которого Вор знал как «Коня» – теперь то я понял, что хохлы нас хотели с чеченами лбами столкнуть – и столкнули. Пацаны гибнут – а они радуются.
Вор подумал. Потом зло выдавил из себя.
– С..и.
– Я чего тебя нашел. Ты мент. Выходы наверх имеешь. Надо… ну сказать там, что ли. Ведь кровью же захлебнемся. Меня не послушают, кто я – дезертир и убийца. А ты мент.
– А с чего ты взял, что наверху меня будет кто-то слушать?
Вор и Конь – посмотрели друг другу в глаза, потом Конь печально подытожил.
– Хреново тогда.
– Ещё бы. Мне не поверят, так же как и тебе. Вот мы с тобой говорим – а дальше то что? Нужны доказы – а где они? Был свидетель у меня, так его в Бутырке придавили, нет теперь. Я думаю, наверху есть люди…
Конь кивнул.
– Есть. Но если тебе свидетель нужен…
Вор выжидающе уставился на Коня.
– Есть тут у меня один…
– Кто?
– Пошли. Сам и увидишь…
* * *
– Просто поверить не могу, что я на все на это согласилась…
Алена нервно курила, сбрасывая пепел в окно. Вор гнал свою машину с нарушением правил к одному ему известной цели.
– А ты поверь. Потом сама благодарить будешь.
– Благодарить…
Алена зло усмехнулась.
– Юр, вот что ты за человек…
Вор усмехнулся.
– Человек божий, обделан кожей. Да не дрейфь ты.
* * *
– Кто она? – Конь кивнул на дверь своей квартиры, за которой скрылась Алена.
– Старший следователь Генеральной прокуратуры Российской Федерации – со значением сказал Вор.
– О как. У тебя с ней… все нормально?
– А что? Заметно так?
– Ну… заметно.
Вор выбил из пачки сигарету, прикурил. Выпустил дым.
– Да как сказать… местами, брат. Сегодня вот психанула… не пойму почему. Я ее понимаю… с таким как я нелегко. А у тебя как?
– Что?
– Ну… семья.
Конь невесело усмехнулся.
– Таким как я семья не положена. Я же душегуб…
Вор глубоко затянулся.
– Семья нужна. И знаешь… впервые встречаю убийцу, тем более профессионального, у которого осталась совесть.
Конь поколупал носком ботинка старую, крошащуюся стену.
– Совесть… совесть мне тоже не положена. Как и семья. Мертвым они ни к чему.
– Мертвым?
– Да, мертвым. Мы же все сдохли там, в Грозном, в ту Новогоднюю ночь. Все до единого, даже те кто остался жив…
– Не спеши ты нас хоронить… – после паузы сказал Вор.
– А ты там был? – посмотрел на него Конь.
Вор отрицательно покачал головой.
– Не был. Я в другом месте был. Ирак.
– Многонациональный контингент…
– Он самый.
– И как там?
Вор пожал плечами.
– Жарко. Душно. Уродов полно. Половина местных тормознутые, половина кипишнутые. Эти додики друг друга больше ненавидели чем нас.
– Да…
Скрипнула, открылась пухлая, обитая черным дермантином с прострочкой (чтобы теплее было) дверь. В коридорчик – вышла Алена. Двое мужиков – выжидающе уставились на нее.
– Ну, что – спросил Вор.
– Вы что, совсем того? Планка упала?
…
– Это дипломат!
– Ален, он украинский агент. Он только что заказал вот ему мое убийство.
– Он дипломат! Ты что, не понимаешь, что это значит?!
…
– Едва только мы привезем его в прокуратуру и начнем оформлять – он откажется от всех показаний, заявит о дипломатической неприкосновенности и потребует консула или посла, не предоставить которого ему мы не имеем право. Дальше – мы обязаны будем отпустить его, так как мы дипломата даже задерживать не имеем права – а потом он поднимет скандал и дальше знаете, что будет? Вы пойдете в тюрьму, оба два, а меня даже уборщицей в садик не возьмут.
– Ален, но он подписал показания.
– Под давлением! Ты что, совсем все забыл?
Вор тоже психанул:
– Нет, и что ты предлагаешь?
Алена тоже достала из сумочки сигареты, но курить не стала. Зло сказала.
– Отвезите его туда где взяли и отпустите. И будем надеяться, что жаловаться он не рискнет. Все-таки рыльце тоже в пушку, и ему скандал не нужен.
Она смяла недокуренную сигарету пальцами.
– Все! Меня можешь не провожать.
Двое мужчин – проводили женщину мрачными взглядами.
– Да… – протянул Конь – теперь я твои проблемы понимаю.
– Да ни х… ты не понимаешь! – снова психанул Вор – что с этим гавриком делать будем?
– Ну, выход у нас один, верно? Он видел и меня и тебя.
– Ты охренел?!
– Можешь предложить что-то другое? Тогда говори.
Вор беспомощно огляделся по сторонам… он вдруг почувствовал себя очень уязвимым. Он, опер, да ещё и прошедший войну – никогда не убивал. На войне он воевал, на службе – бывало, что стрелял в преступников на поражение. Но теперь ему предстояло нечто другое – хладнокровно убить человека. И он понимал, что после этого – вне зависимости от того, раскроют – не раскроют, найдут – на найдут – все это навсегда останется с ним. И отказаться он тоже не может – иначе Конь скорее всего уберет и его. Если они вместе совершат это убийство – то Коню незачем будет его убивать, они будут замазаны в одном и том же. Но если он откажется…
– Ну?
– Ладно… – решил для себя Вор.
* * *
Двое мужчин зашли в комнату, где сидел привязанный к креслу третий и один остался у двери, а второй – деловито прошел в угол. где была раковина и все необходимое. Украинец побелел как мел… он все понял.
– Подождите… подождите…
Конь, не обращая внимания на крики, достал плотный, полиэтиленовый пакет, начал набирать воду в ведро…
