Слова Сталина-марксиста: «…В национальном вопросе есть свои пределы. Это важный вопрос, но есть другой вопрос, более важный — вопрос о власти рабочего класса…Вопрос национальный есть подчиненный вопрос в отношении к вопросу рабочему» [ «Известия ЦК КПСС», 1991, № 4, с. 172]. Пришедшему к политической власти рабочему классу национальный вопрос не нужно будет даже формулировать — она его решит и так.
Разрешением классового вопроса разрешается и вопрос национальный. Никак не наоборот. Однако, велик соблазн — по некультурности, вульгарности и незнанию истории — свое классовое, т. е. экономическое и политическое угнетение пытаться решать воинствующим национализмом. Но ни буржуазия, ни государство никогда не будут препятствовать этому, ибо прекрасно понимают, что именно так лучше всего распыляются силы противостоящего им народа. Сами же эксплуататорские классы строго блюдут свое классовое единство и никак не национальное. А нам подбрасывают национализм. Но мы возьмем и не клюнем. Тогда уже некуда будет деваться этому государству в борьбе против нас, как прямо призывать себе на подмогу церковников, призывающих к смирению. А мы им — Гегелем по зубам. Вера в бога как в истину сильнее церковной веры.
Сила идеологического оружия — в предельной ясности. Мармеладный и квазибоевой лозунг: «русские, объединяйтесь» — пустой, но красивый, и такой же беззубый, как и призывы: «граждане духовные, объединяйтесь» или «люди честные, объединяйтесь против нечестных», т. е. слишком, слишком широкий и не только бесполезный, но и прямо вредный, как дезориентирующий, не дающий ответа: кому объединяться, с кем именно, на какой платформе, для чего и против кого. Подобные лозунги требуют новых бесконечных пояснений и вызывают тысячу новых вопросов: куда девать тех, кто под духовностью понимает обряды и иконки, как конкретно различать русских непатриотов от нерусских патриотов и т. д., и т. д.
Как пощупать «духовность»? Есть ли конкретная методика определения, кто — наш, кто — не наш, кроме классовой? Без марксистского классового анализа все иные инструменты и попытки понять противоречия в обществе с национальных, религиозных, нравственных, этических, культурологических, любых других идеалистических позиций беспомощны, как арифметикой пробовать решать тригонометрические функции…Лакеи власти, прикрывающиеся показной гуманностью иисусики, обязательно обвинят, что-де марксизм полагает единственным своим методологическим инструментом классовый подход, напрочь отбрасывая все остальные, тысячу других, второстепенных.
Коммунистам еще десятки и сотни раз придется разбивать пошлые обвинения в «игнорировании» национального вопроса; десятки и сотни раз объяснять свою позицию о том, что марксизмом не отрицается нацвопрос, но впереди него ставится классовый, рабочий вопрос. Именно: национальное самоопределение чеченцев, курдов, палестинцев, басков, ирландцев, евреев возможно в первую очередь классовым самоопределением трудящихся вместе с рабочим движением других народов, и лишь в следующую очередь — т. е. после, после образования и оформления единого, межнационального рабочего движения — последует самоопределение национальное. Для рабочего класса угнетаемой нации гораздо ближе интересы рабочего класса нации угнетающей, чем «собственная» буржуазия и бюрократия. Единое международное рабочее движение — есть коммунистический Интернационал.
Залог победы класса, его идеологии и лидеров — есть понимание времени. Классовая борьба — не есть привнесение извне зла, но историческая, общественная и политическая данность. Классовая борьба — есть правила игры, которые невозможно поменять, но нужно знать и понимать.
Прежний марксизм по-прежнему остается нашим основным оружием в борьбе против капитала. Новым трехклассовым марксизмом не увеличивается количество врагов рабочих на один за счет бюрократии, но развеивается туман над фронтом борьбы и вносится ясность и порядок в ряды собственные. Понимание собственных сил и собственного единства — важный шаг к победе. И дворник — пролетарий, и профессор. Оба — наемные рабочие, оба зависимы и от власти, и от капитала. Оба — единый класс. У лейтенанта и генерала крайне мало общего, хоть оба русские: одного государство (армия) кормит, другого бьет по морде. Сытость за счет нищеты. Вместе они могут быть только против их общего врага — третьего — капиталиста, но которого сытый стремится представить единственным виновником нищеты.
Как, интересно, борец за русскую идею представляет себе этого лейтенанта, не защищенного социально, классово, зато с разрешенным вокруг национальным вопросом? Это не сравнимо даже со свободой воли без хлеба… Но о каком национальном угнетении могла бы идти речь, если был бы разрешен вопрос социальный? Как может быть решаем национальный вопрос без разрешения вопроса классового? Как могут защищаться интересы, скажем, безработного или бездомного как русского? Национальный вопрос разрешается сам собой при политической власти трудящихся. Все иные спекуляции только на руку стремящейся к удержанию власти бюрократии. Национальными, религиозными, «общечеловеческими» лозунгами сознательно затушевывается их глашатаями основной закон политики: политика — это борьба классов, классов — три.
За 100 лет в России просматривается закономерность, требующая еще наблюдений и подтверждений: как только госвласть чувствует собственную неуверенность, сразу из «патриотических» кругов всплывают лозунги борьбы против евреев. Но только марксистская оценка классовой борьбы дает понимание того, что не под черносотенными угрозами шатается власть. Самодержавие чиновников шатается и рушится только под ударами организованных трудящихся. Не националистические, никакие иные идеологические, а только классовые лозунги есть оружие людей труда (народа) в борьбе за свою свободу.
Национальная идея России — понятие абстрактное, каждый раз определяемое конкретно-историческими обстоятельствами. Русский народ открыто выдвинет на повестку дня Русскую идею лишь тогда, когда будет уверен, что к ней не примажется никакая мерзость. Эксплуататорские классы в тысячу раз больше содрогаются от мысли об организации рабочих по предприятиям, от согласованных действий стачечных комитетов, от марксистских классовых разоблачений, чем от самых громких криков «бей жыдов». Наша классовая оценка сама по себе уже ударна, поэтому незачем «усиливать» ее националистическими и патриотическими бирюльками и пустой пафосностью.
Смех — видеть как оппозиция пытается «решать» национальный вопрос; она даже не может внятно его сформулировать. Национальный вопрос нужно ставить, рассматривать и решать вовремя, умело и аккуратно. Все зависит от того, кто и как рассуждает и кто персонально этот вопрос ставит. Если рассуждение трезвое, грамотное и прямое, то этот вопрос обойти невозможно; если рассуждает безграмотный, пошлый и под водку, — такие разговоры должны жестко пресекаться. Сначала нужно избавиться от бескультурья и пьянства у себя, а уже после решать национальный вопрос.
Вытравить бы пьянство шариатом… Вытравить пьянство — а дальше все приложится. Но мы не призываем к тотальной замене христианства исламом исключительно потому, что не видим убедительного примера процветания в исламском мipe. Точно так же не видим примеров безусловного процветания во всех национально-однородных странах. Зато властью трудящихся марксизм гарантирует планомерное развитие экономики и права.
