«Это всего лишь сказки, – убеждала я себя. – Он не принц, а просто животное, страдающее в предсмертных муках».
Бока дракона тяжело вздымались с каждым вдохом. Челюсти беспомощно клацали. Из его спины достали два гарпуна, и из ран потекла водянистая кровь. Я подняла нож, не зная, что делать дальше и куда его вонзать. Руки дрожали. Морской хлыст хрипло и жалобно вздохнул – слабое эхо от былого магического хора.
Мал шагнул вперед.
– Ради всех святых, – не выдержал он. – Покончи с ним, Алина!
Парень забрал у меня нож и кинул его на палубу. Затем взял мою ладонь и опустил ее на древко гарпуна. Одним резким движением мы воткнули его в тело дракона.
Тот содрогнулся и замер. Вокруг него начала образовываться лужа крови.
Мал опустил взгляд на свои руки, вытер их об порванную рубашку и отвернулся.
Толя и Тамара выступили вперед. Мой желудок скрутило узлом. Я знала, что будет дальше. «Это не так, – отозвался голос в моей голове. – Ты можешь уйти. Бросить все, как есть». И снова меня охватило ощущение, что все происходит слишком быстро. Но я не могла просто выкинуть усилитель вроде этого обратно в море – дракон уже отдал свою жизнь. И то, что я заберу усилитель, еще не значит, что я им воспользуюсь.
Белая чешуя морского хлыста переливалась радугой, если не считать узкой полосы, начинавшейся между большими глазами, пролегающей вдоль черепа и переходящей в мягкую гриву – она была окаймлена золотом.
Тамара достала кинжал из-за пояса и с помощью Толи очистила дракона. Я не позволяла себе отвернуться. Когда они закончили, то вручили мне семь идеальных чешуек, мокрых от крови.
– Давайте склоним головы за братьев, которых мы сегодня потеряли, – начал Штурмхонд. – Они были отличными моряками и великолепными солдатами. Пусть море отнесет их в безопасную гавань и святые заберут их на чистый берег.
Он повторил моряцкую молитву на керчийском, а затем Тамара пробормотала слова на шуханском. С минуту мы молча стояли со склоненными головами на покачивающемся корабле. В горле появился комок.
Люди погибли. А еще одно древнее магическое существо убито, его тело осквернено сталью гришей. Я опустила руку на мерцающий бок морского хлыста. Он был холодным и скользким. Его красные глаза – затуманенными и пустыми. Я сжала в ладони золотые чешуйки, чувствуя, как их края впиваются мне в кожу. Какие святые ждали существ, подобных этому?
Прошла долгая минута, затем Штурмхонд произнес:
– Да пребудут с ними святые.
– Да пребудут с ними святые, – повторил экипаж.
– Время плыть дальше, – тихо произнес капитан. – Мы пробили им корпус, но на Дарклинга работают шквальные и один или два фабрикатора. Вдруг его монстрики обучены пользоваться молотком и гвоздями? Лучше не рисковать, – он повернулся к Петру. – Дай шквальным передохнуть несколько минут и подготовь отчет об ущербе. Затем ставь паруса.
– Да, капитан, – хрипло ответил мужчина, но не сдвинулся с места. – Капитан… люди заплатят большие деньги за чешую дракона, независимо от ее цвета.
Штурмхонд нахмурился, но затем лаконично кивнул.
– Бери, что хочешь, но затем помой палубу и отправляй нас в путь. Координаты у тебя есть.
Несколько членов команды присели у тела морского хлыста и начали срезать чешую. На это я смотреть не могла. Повернулась к ним спиной, и меня затошнило.
Штурмхонд встал рядом и сказал, оглядываясь через плечо:
– Не суди их слишком строго.
– Я их и не сужу. Это ведь ты капитан.
– Им нужны деньги, чтобы прокормить семьи. Мы потеряли почти половину команды и не получили взамен никакой награды, которая помогла бы ослабить боль. Ничего личного.
– Что я здесь делаю? Почему ты нам помог?
– Ты уверена, что помог?
– Отвечай на вопрос, Штурмхонд, – присоединился к нам Мал. – Зачем охотиться на русалье, если ты все равно планировал отдать его Алине?
– Я охотился не на русалье. А на вас.
– Поэтому ты поднял мятеж против Дарклинга? – спросила я. – Чтобы заполучить меня?
– Нельзя поднять мятеж на собственном корабле.
– Называй как хочешь, – начала злиться я. – Пора объясниться, капитан.
Штурмхонд откинулся назад, облокотившись на перила и окидывая палубу изучающим взглядом.
– Как я непременно объяснил бы Дарклингу, если бы он удосужился спросить, – к счастью, он этого не сделал, – проблема бесчестных наемников в том, что их всегда можно перекупить.
Я уставилась на него.
– Ты предал Дарклинга ради денег?!
– «Предал» – это сильно сказано. Я едва знаю этого паренька.
– Ты сумасшедший! Тебе известно, на что он способен. Никакая награда не покроет этого!
Штурмхонд ухмыльнулся.
– Поживем – увидим.
– Дарклинг будет преследовать тебя до конца твоих дней.
– Значит, у нас с тобой появилось что-то общее, не так ли? Кроме того, мне нравится заводить могущественных врагов. Это придает мне важности.
Мал сложил руки на груди и оценивающе посмотрел на корсара.
– Я вот думаю, ты безумец или глупец?
– У меня много достоинств. Одно и не выберешь.
Я покачала головой. Корсар определенно слетел с катушек!
– Кто же тебя перекупил? И куда ты нас везешь?
– Сперва ответь на мой вопрос, – Штурмхонд достал из кармана сюртука небольшой красный томик. – Почему Дарклинг постоянно носил его с собой? Он не очень-то похож на религиозного фанатика.
Я взяла книгу и перевернула обложкой кверху, хотя и так знала, что там написано. Золотые литеры блестели на солнце.
– Ты украл ее?
– Как и несколько других документов из его каюты. Опять же, если учесть, что каюта фактически моя, это нельзя назвать кражей.
– Фактически, – раздраженно начала я, – каюта принадлежит капитану, у которого ты украл судно.
– Справедливо, – признал Штурмхонд. – Если твоя карьера в роли заклинательницы Солнца пойдет крахом, подумай о стезе адвоката. Ты любишь придираться. Правда, должен заметить, что на самом деле книга принадлежит тебе.
Он раскрыл книгу. Внутри было написано мое имя: Алина Старкова.
Я попыталась сохранить каменное лицо, но мой разум закипел от активной работы. Это «История святых» – та самая, которую несколько месяцев назад мне подарил Апрат в библиотеке Малого дворца. Дарклинг наверняка обыскал мою комнату после того, как я сбежала из Ос Альты, но зачем ему книга? И почему он так боялся, что я ее прочла?
Я начала листать страницы. Книжка полнилась невероятными иллюстрациями, хотя, если вспомнить, что она предназначалась детям, рисунки выглядели пугающими. Некоторые святые изображались так, словно они совершали чудеса или творили акты милосердия: Санкт-Феликс среди яблоневых сучьев, Санкта-Анастасия, освобождающая Аркеск от изнурительной чумы. Но на большинстве страниц святые были запечатлены в муках: четвертование Санкты-Елизаветы, обезглавливание Санкты-Любови, Санкт-Илья в цепях. Я окаменела. На сей раз я не смогла скрыть свою реакцию.
