Я подпрыгнула на месте. Штурмхонд стоял прямо у меня за спиной.
– Попробуй помыкать этим быком и увидишь, что будет, – сказал корсар.
Тамара фыркнула, и они с Толей принялись уносить оставшееся оружие.
Штурмхонд наклонился ко мне и прошептал:
– Если хочешь что-то узнать обо мне, милая, просто спроси.
– Я всего лишь любопытствовала, откуда ты родом, – сказала я в свою защиту. – Вот и все.
– А ты откуда родом?
– Из Керамзина. Ты это знаешь.
– Да, но откуда ты?
В голове вспыхнуло несколько смутных воспоминаний. Маленькое блюдце с вареной свеклой, то, как она скользит между пальцами, окрашивая их в красный цвет. Запах яичной каши. Я сижу на чьих-то плечах – возможно, отца – и мы движемся по пыльной дороге. В Керамзине любое упоминание о родителях считалось изменой. Мол, мы предаем доброту князя и вообще ведем себя неблагодарно. Как только мы попадали в поместье, нам тут же наказывали никогда не говорить о своей прошлой жизни, и, в конце концов, большинство воспоминаний просто стиралось из памяти.
– Ниоткуда. Деревня, в которой я родилась, была слишком маленькой, чтобы носить какое-то название. А что насчет тебя, Штурмхонд? Откуда ты?
Корсар ухмыльнулся. И вновь у меня возникло чувство, что с его лицом что-то не так.
– Моя мать была устрицей, – подмигнул он. – А я – жемчужина.
Затем он пошел прочь, фальшиво насвистывая какую-то мелодию.
* * *
Две ночи спустя я проснулась от того, что меня трясла за здоровое плечо Тамара.
– Пора идти, – сказала она.
– Сейчас? – сонно пролепетала я. – Который час?
– Начало третьего.
– Утра? – я зевнула и свесила ноги с гамака. – Где мы?
– В пятнадцати милях от побережья Западной Равки. Пойдем, Штурмхонд ждет тебя.
Девушка была полностью одета, за плечом у нее висел небольшой брезентовый мешочек.
У меня не было никаких пожитков, поэтому я просто натянула сапоги, похлопала по внутренним карманам пальто, убеждаясь, что книга на месте, и последовала за Тамарой за дверь.
Мал стоял на палубе с небольшой группой членов экипажа. Я на секунду смутилась, увидев Приета в броском сюртуке Штурмхонда. Самого капитана я бы ни в жизнь не узнала, не выкрикивай он команды в этот момент. Он закутался в объемную шинель с поднятым воротником и плотно надвинул на уши шерстяную шапку.
Дул холодный ветер. Звезды ярко сияли в небе, а над линией горизонта висел серп луны. Я перевела взгляд на залитые лунным светом волны и прислушалась к равномерным вздохам моря. Если земля и была поблизости, я ее не видела.
Мал потер мои руки, пытаясь согреть.
– Что происходит? – поинтересовалась я.
– Будем швартоваться, – я слышала настороженные нотки в его голосе.
– Посреди ночи?
– «Волк волн» поднимет мое знамя, когда мы приблизимся к фьерданским берегам, – отозвался Штурмхонд. – Пока что Дарклингу не нужно знать, что ты уже вернулась в родные пенаты.
Когда капитан переключился на разговор с Петром, Мал увлек меня на левый борт шхуны.
– Ты уверена, что нам стоит это делать?
– Не вполне, – призналась я.
Он опустил руки мне на плечи.
– Алина, если нас найдут, меня, скорее всего, арестуют. Ты, может, и заклинательница Солнца, но я – обычный солдат, ослушавшийся приказов.
– Приказов Дарклинга.
– Не имеет значения.
– Значит, я сделаю так, чтобы это имело значение. Кроме того, нас никто не найдет. Мы причалим к Западной Равке, встретимся с клиентом Штурмхонда и решим, что делать дальше.
Мал притянул меня к себе.
– Почему с тобой всегда так много проблем?
– Мне нравится думать о себе как о восхитительной девушке с невероятно сложным характером.
Когда он наклонился меня поцеловать, в тишине раздался голос Штурмхонда:
– Может, оставим нежности на потом? Я хочу прибыть на место до рассвета.
Мал вздохнул.
– Когда-нибудь я надеру ему зад.
– Я помогу.
Он взял меня за руку, и мы вернулись к остальным.
Штурмхонд передал Петру конверт, запечатанный каплей бледно-голубого воска, и похлопал его по спине. Может, дело было в лунном свете, но первый помощник капитана выглядел так, будто готов расплакаться. Толя и Тамара перелезли через перила, крепко держась за свисающую с борта шхуны лестницу.
Я выглянула за борт, где ожидала увидеть обычную шлюпку, но была очень удивлена, разглядев суденышко, подпрыгивающее на волнах подле «Волка волн». Никогда еще мне не доводилось видеть такую лодку. Два ее корпуса выглядели как пара полых ботинок, скрепленных между собой палубой с гигантской дырой в центре.
Мы с Малом последовали за остальными, осторожно ступив на один из изогнутых корпусов. Затем прошли вдоль него и спустились на центральную палубу, где между двух мачт гнездился притопленный кубрик. Штурмхонд прыгнул за нами, после чего взобрался на возвышение за кубриком и встал за штурвал.
– Что это такое? – спросила я.
– Я зову ее «Колибри», – ответил он, поглядывая на какую-то карту, которую мне было не видно, – но подумываю сменить имя на «Жар-птицу». – Я резко втянула воздух, но Штурмхонд просто ухмыльнулся и отдал приказ: – Срезать якорь!
Тамара и Толя развязали узлы на кошках, цепляющих нас к «Волку волн». Анкерная линия, как змея, скользнула по корме «Колибри», а затем бесшумно упала в море. Я-то думала, что якорь нам понадобится, когда мы прибудем в порт, но Штурмхонду было виднее.
– Ставь паруса!
Паруса раскрылись. Хоть мачты «Колибри» были значительно короче, чем у шхуны, ее двойные паруса оказались огромными прямоугольными полотнищами. Понадобилось по два человека у каждого, чтобы поставить их.
Подул легкий ветерок, и мы отошли от «Волка волн». Штурмхонд наблюдал за исчезающей вдали шхуной. Мне не было видно его лица, но что-то подсказывало, что он мысленно прощался с ней. Затем капитан встряхнул головой и крикнул:
– Шквальные!
Гриши заняли позиции на каждом корпусе судна. Они воздели руки, и вокруг нас засвистел ветер, наполняя паруса. Штурмхонд скорректировал курс и потребовал увеличить скорость. Шквальные повиновались, и странное суденышко рвануло вперед.
– Вот, возьмите, – сказал капитан и кинул нам с Малом по паре очков. Они напоминали те, что носили фабрикаторы в мастерских Малого дворца. Я огляделась. Вся команда, включая Штурмхонда, натягивала такие же на головы. Мы последовали их примеру.
