Я ждала продолжения, не зная, уместно ли тут что-то говорить. Его взгляд сосредоточился на мелькающих за окном пейзажах, а лицо выражало глубокую задумчивость.
– Когда новость о бойне в Новокрибирске и исчезновении Дарклинга разошлась по Равке, начался настоящий ад. Королевские министры и дворцовая стража ворвались в Большой дворец и потребовали встречи с королем. Знаешь, что они обнаружили? Мою мать, которая пряталась в своей комнате, вцепившись в маленькую сопящую собачку. И короля Равки, Александра Третьего, который лежал в одиночестве в своей опочивальне, почти бездыханный и в собственных испражнениях. Я позволил этому случиться.
– Николай, ты никак не мог знать, что задумал Дарклинг. Никто не знал.
Он, казалось, меня не слышал.
– Гришей и опричников, захвативших дворец по приказу Дарклинга, поймали в нижних городах, когда они пытались сбежать. Их казнили.
Я пыталась подавить дрожь.
– А как же Апрат?
Священник вступил в сговор с Дарклингом и мог до сих пор на него работать. Но он пытался поговорить со мной до переворота, и мне всегда казалось, что он ведет более хитроумную игру.
– Сбежал. Никто не знает, как именно, – голос принца ожесточился. – Но, когда придет время, он ответит за все.
И вновь я увидела безжалостный лик, скрывающийся под гламурным фасадом. Таков ли истинный Николай Ланцов? Или это очередная маска?
– Ты позволил Жене уйти, – заметила я.
– Она – просто пешка. Ты же – главный приз. Я выбрал то, что мне важнее, – затем он улыбнулся, и его мрачное настроение исчезло без следа. – Кроме того, она слишком красива, чтобы бросать ее на растерзание акулам, – подмигнул принц.
* * *
От долгого сидения в карете я стала раздражительной. Меня выводил из себя темп, который выбрал Николай, хотелось поскорее добраться до Малого дворца. Однако это дало ему время подготовить меня к приезду в Ос Альту. Николай делал большую ставку на мой успех в качестве военачальника Второй армии, и у него всегда было припасено какое-то новое мудрое изречение, которым он готов был поделиться. У меня уже голова шла кругом, но я понимала, что не стоит игнорировать его советы. Казалось, будто я вновь вернулась в библиотеку Малого дворца и пытаюсь освоить теорию гришей.
«Чем меньше говоришь, тем весомей твои слова».
«Не спорь. Никогда не отрицай. Отвечай на оскорбления смехом».
– Ты не смеялся над словами фьерданского капитана, – подметила я.
– Он не оскорблял меня, а бросал вызов. Почувствуй разницу.
«Слабость – это маска. Надевай ее, когда люди хотят убедиться в твоей человечности, но не в том случае, когда ты действительно ее чувствуешь».
«Не мечтай о кирпичах, если можешь построить из камня. Используй кого или что угодно из доступных средств».
«Быть лидером означает, что за тобой постоянно следят».
«Заставь их исполнять мелкие приказы, и они начнут повиноваться во всем».
«Можно пренебрегать ожиданиями людей, но разочаровывать их – нельзя».
– И как я должна все это запомнить? – раздраженно спросила я.
– Над этим не стоит долго размышлять, просто делай.
– Легко тебе говорить. Тебя растили для этого с самого рождения.
– Меня растили для тенниса на газоне и коктейльных вечеринок, – ответил Николай. – Остальное пришло с практикой.
– У меня нет времени на практику!
– Ты справишься. Просто успокойся.
Я недовольно фыркнула. Мне так сильно хотелось его задушить, что аж руки чесались.
– О, и еще: самый простой способ разозлить кого-то, это сказать ему, чтобы успокоился.
Я даже не знала, смеяться мне или кинуть в него туфлей.
Поведение Николая, когда он покидал карету, раздражало еще больше. Он не рисковал снова делать мне предложение, но заставлял людей думать, будто между нами что-то есть. С каждой следующей остановкой он становился все наглее и наглее: то придвигался слишком близко, то руку целовал, а один раз убрал мне за ухо прядь, выбившуюся при сильном порыве ветра.
В Таште принца приветствовала огромная толпа крестьян и паломников, собравшаяся у статуи основателя города. Помогая мне забраться в карету, он скользнул рукой вокруг моей талии.
– Только не бей меня, – прошептал принц. А затем крепко прижал меня к своей груди и поцеловал в губы.
Народ взорвался радостными криками, их голоса слились в торжествующий рев. Не успела я отреагировать, как Николай втолкнул меня в темное пространство кареты и залез следом. Он захлопнул за собой дверцу, но я все еще слышала довольное улюлюканье горожан. К выкрикам «Николай!» и «Санкта-Алина!» добавился новый клич: «Сол королева!» Солнечная королева.
Выглянув в окно экипажа, я поискала в толпе Мала. Он сидел на коне и следил, чтобы никто не выходил на дорогу. По его хмурому лицу было ясно, что он все видел.
Я повернулась к Николаю и от души пнула его по голени. Он екнул, но это и близко меня не удовлетворило. Я пнула его еще раз.
– Ну что, тебе стало легче? – поинтересовался он.
– Еще раз вытворишь нечто подобное, и я не стану тебя бить, – сердито прорычала я. – А просто разрежу пополам.
Он смахнул пылинку со штанов.
– Не думаю, что это мудрое решение. Боюсь, люди не одобрят цареубийства.
– Ты пока не царь, щенок! – резко ответила я. – Так что не испытывай мое терпение.
– Не понимаю, чего ты так взбеленилась. Народ счастлив.
– А я – нет!
Он поднял бровь.
– Но и несчастной ты не выглядишь.
Я снова его пнула. На сей раз его рука выстрелила молнией и схватила меня за лодыжку. Будь сейчас зима, на мне были бы сапоги, а не летние туфли-лодочки. Его пальцы сомкнулись на голой коже. Мои щеки вспыхнули.
– Пообещай, что больше не будешь меня пинать, и я пообещаю не целовать тебя, – сказал принц.
– Я пинаюсь только потому, что ты меня поцеловал!
Я попыталась выдернуть ногу, но его хватка была слишком крепкой.
– Пообещай, – повторил Николай.
– Ладно, – процедила я. – Обещаю.
– Значит, мы заключили сделку.
Парень отпустил мою ногу, и я спрятала ее под кафтан, надеясь, что Николай не заметил моего идиотского румянца.
– Чудно, – сказала я. – Теперь катись отсюда.
– Но это моя карета.
– В сделке оговаривались только пинки. Это не запрещает мне бить тебя, стукать, кусать или разрезать пополам.
Принц ухмыльнулся.
– Боишься, что Оретцев заподозрит нас в чем-то нечестивом?
