Именно этого я и боялась.
– Волнуюсь, что, если проведу в твоей компании еще минуту, то наблюю себе на кафтан.
– Это всего лишь притворство, Алина. Чем сильнее наш союз, тем лучше нам обоим. Мне жаль, если это доставляет Малу неудобства, но нам это необходимо.
– Этот поцелуй едва ли был необходимостью.
– Я импровизировал и немного увлекся.
– Ты никогда не импровизируешь, – возразила я. – Все, что ты делаешь, продумано заранее. Ты меняешь личности как перчатки. И знаешь, что? Это жутковато. Ты хоть когда-нибудь бываешь собой?
– Я принц, Алина. Я не могу позволить себе такую роскошь, как быть собой.
Я раздраженно выдохнула.
Николай помолчал с пару секунд, а затем сказал:
– Я… ты действительно считаешь меня жутковатым?
Впервые в его голосе не слышались нотки самоуверенности. Несмотря на его некрасивый поступок, я почувствовала легкий прилив жалости.
– Время от времени, – призналась я.
Он смущенно почесал шею. Ему было явно неловко. Затем парень вздохнул и пожал плечами.
– Я – младший сын. Вполне вероятно, что бастард. Меня не было при дворе почти семь лет. Я сделаю все возможное, чтобы увеличить свои шансы на трон, и если ради этого придется очаровывать целую нацию или смотреть на тебя влюбленными глазами, я готов на это пойти.
Я уставилась на него. После слова «бастард» я ничего толком не слышала. Женя намекала на слухи о происхождении Николая, но я не ожидала, что он их подтвердит.
Принц рассмеялся.
– Тебе ни за что не выжить во дворце, если не научишься скрывать свои мысли. Выглядишь так, будто села в миску с холодной кашей. Закрой рот.
Я закрыла рот, громко клацнув челюстью, и попыталась изобразить на лице приветливое выражение. От этого Николай засмеялся пуще прежнего.
– А теперь ты выглядишь так, словно перепила вина.
Я сдалась и откинулась на спинку сиденья.
– Как ты можешь шутить на такую тему?
– Эти слухи носились вокруг меня с самого детства. Не то чтобы я собираюсь повторять их за пределами этой кареты, и я буду все отрицать, если это сделаешь ты, но мне абсолютно плевать, течет ли в моих жилах кровь Ланцовых. Если честно, учитывая все королевские родственные спаривания, быть бастардом – это, наверное, плюс.
Я помотала головой. Никто еще так меня не озадачивал, как он. С Николаем не поймешь, когда он шутит, а когда говорит серьезно.
– Почему тебе так важна корона? – спросила я. – Зачем так убиваться из-за нее?
– Неужто трудно поверить, что мне действительно небезразлична судьба этой страны?
– Честно? Да.
Он опустил взгляд на носки своих полированных сапог. Я никак не могла взять в толк, как он умудрялся сохранять их в чистоте.
– Наверное, мне нравится все налаживать. Всегда нравилось.
Это был очень расплывчатый ответ, но от него веяло искренностью.
– Ты вправду думаешь, что твой брат уступит трон?
– Надеюсь. Он знает, что Первая армия последует за мной, и я сомневаюсь, что ему хватит смелости начать гражданскую войну. Кроме того, Василий унаследовал отцовскую неприязнь к тяжелой работе. Как только он поймет, сколько в действительности нужно приложить усилий, чтобы править, то убежит из столицы со всех ног.
– Но если он все же не захочет сдаться без боя?
– Это всего лишь вопрос вознаграждения. Купить можно каждого: и нищего, и принца.
Очередное мудрое изречение от Николая Ланцова. Я выглянула в окно экипажа. Мал сидел в седле с прямой спиной и ехал следом за нами.
– Не каждого, – пробормотала я.
Николай проследил за моим взглядом.
– Да, Алина, даже твой верный последователь имеет цену, – он снова повернулся, задумчиво взглянув на меня своими карими глазами. – И я подозреваю, что смотрю на нее прямо сейчас.
Я смущенно заерзала на месте.
– Ты такой самоуверенный, – сухо заметила я. – А вдруг я решу занять престол и задушу тебя во сне?
Николай просто улыбнулся.
– Наконец-то ты начала думать как политик.
* * *
В конце концов Николай смилостивился и покинул карету, но прошло еще несколько часов, прежде чем мы остановились на ночлег. Мне даже не пришлось искать Мала. Открыв дверь кареты, он протянул мне руку, чтобы помочь спуститься. Площадь заполонили паломники и другие путешественники. Все они вытягивали шеи, чтобы получше рассмотреть заклинательницу Солнца, но я боялась, что другого шанса поговорить с Малом не выпадет.
– Сердишься? – прошептала я, пока он вел меня по брусчатке. Я заметила, что Николай стоял в другом конце площади и уже общался с группой местных сановников.
– На тебя? Нет. Но мы с Николаем обменяемся парой ласковых, когда его не будет охранять вооруженная стража.
– Если тебе от этого станет легче, я его пнула.
Мал рассмеялся.
– Правда?
– Дважды. Ну как, помогло?
– Вообще-то да.
– Если хочешь, я оттопчу ему ногу за ужином. – Это как раз выходило за пределы запрета на пинки.
– Значит, никаких бабочек в животе или обмороков от объятий кронпринца?
Он подшучивал, но я слышала нотки сомнения в его словах.
– Похоже, у меня иммунитет. К счастью, я знаю, каким должен быть настоящий поцелуй.
Я оставила его стоять посреди площади. К его румянцу можно и привыкнуть.
* * *
В ночь перед въездом в Ос Альту мы остановились на даче у местного дворянина, жившего всего в паре миль от городских стен. Это место немного напомнило мне Керамзин: большие железные ворота, длинная прямая дорога к изящному поместью с двумя широкими флигелями из светлого кирпича. Граф Минков был известен тем, что выращивал карликовые плодовые деревья. Коридоры дачи обрамляли ухоженные подстриженные кустики, наполнявшие помещения сладковатым ароматом персиков и слив.
Мне выделили роскошную спальню на втором этаже. Тамара заняла примыкающую комнату, а Толю и Мала поселили напротив. На кровати меня ждала большая коробка, и внутри я обнаружила кафтан, который в конце концов заказала на прошлой неделе, поддавшись на уговоры Николая. Принц отправил заказ в Малый дворец, и я узнала работу фабрикаторов в синем шелке, прошитом золотой нитью. Я ожидала, что кафтан будет тяжелым, но субстанциалы сделали ткань почти невесомой. На мне она мерцала и блестела, как лучи солнца, проглядывающие сквозь воду. Застежки изготовили в виде маленьких золотых солнц. Кафтан был прекрасен и немного вычурен. Николаю понравится.
Жена графа прислала ко мне служанку, чтобы та помогла с прической. Девушка усадила меня за туалетный столик, цокая языком и ворча из-за моих колтунов, а затем собрала мои космы в свободный узел. Работала она куда нежнее, чем Женя, но и результат был далеко не таким впечатляющим. Я выкинула эту мысль из головы. Мне не нравилось думать о Жене, о том, что могло с ней случиться после того, как мы покинули китобойное судно, и о том, как одиноко мне будет без нее в Малом дворце.
