Парень понимал, что скоро может произойти страшное. Его нервно трясло, но на этот раз он отчетливо слышал вопрос биоробота. Он посмотрел на часы и отрешенно усмехнулся:
– До девяти двадцати всего пять минут! И наш дорогой президент отправит нас в ад!
Центральный командный пункт. В это же время.
– Мистер президент! – послышался голос директора национальной разведки, дождавшегося, когда глава страны окончательно раздаст приказы. – Прошу прощения, но я повторюсь. В данной ситуации будет целесообразно вернуться к вашей первой и единственно правильной идее – сбросить на подводную базу противника двадцать пять мегатонн. Только бомба этой мощности сможет разрушить их подземные коммуникации и выведет из строя их войска! Тем более бомбардировщик с ней на борту находится в воздухе в тридцатимильном радиусе от места сброса и ждет вашего приказа.
Президент, покусывая губы, молча слушал директора разведки, и, когда тот наконец замолчал, глава страны в глубоком раздумье закрыл глаза. Просидев так несколько секунд, он вдруг резким движением подвинул к себе ядерный чемоданчик и посмотрел на адмирала:
– Отводите оттуда всех как можно быстрее, адмирал! Там скоро начнется ад!
«B52», несущий в своем брюхе двадцатипятимегатонную бомбу, приближался к цели.
В наушниках командира бомбардировщика внезапно раздался голос штурмана, от чего тот вздрогнул.
– Командир! Говорит штурман, до цели пятнадцать миль!
Командир в нетерпении потер руки:
– Отлично! Приготовиться к бомбометанию!
Голоса в наушниках:
– Бомбардир готов, сэр! Стрелок готов!
Командир:
– Расколем земной шарик напополам, ребята! Включить бомбовые предохранители…
Военная база исчезнувшей цивилизации. Операторская комната.
Мерфи внезапно очнулся. Пытаясь понять, где он находится, повертел головой по сторонам.
– Твоююю мааать! – сержант протяжно выругался, как будто осознавая, что произошло и зачем он здесь находится. Перевернувшись на живот, он пополз в сторону спецслужбиста, быстро работая локтями. Схватив того за руку и посмотрев на его часы, Мерфи с силой ударил себя по лбу: – Сука! Проспал начало вторжения! Твою мать, твою мать! Какой же я идиот! Сука! Сука, что же делать-то? Наверное, надо посмотреть, аппарат улетел или нет!
Крутанувшись на животе, Мерфи поволок свое почти отнявшееся тело к прозрачной перегородке, с силой отталкиваясь руками от пола. Уперевшись лбом в стекло, он тщательно сканировал ниши, располагающиеся в стенах гигантского колодца. Морпех помнил, что от места, где они с Маркусом и Дайроном оставили свой аппарат, они недолго добирались до этой комнаты, а значит, если аппарат еще не подхватила платформа, он должен находиться где-то рядом. Но, как ни старался взволнованный морпех, так ничего похожего на знакомый силуэт не нашел, а все ниши, которые были доступны его зрению, оказались пусты. Мерфи со злостью ударил кулаком по стеклу:
– Что делать? Думай, Дэйв, думай, ублюдок! Ты проспал все на свете, теперь думай и решай, что делать!
Вдруг он обернулся. Нашел глазами валяющееся возле металлической пластины оружие и впился в него глазами.
Дэвид Мерфи думал. От переживаний морпех кусал потрескавшиеся и кровоточащие губы, добавляя им все новые и новые кровоподтеки, но он не чувствовал боли. Весь мозг Мерфи был занят только одной мыслью – как поступить. Вот он вдруг еще раз обвел взглядом гигантское пространство базы и, уже не сомневаясь, пополз в сторону древнего оружия.
На борту «B52».
Бомбардировщик уже приближался к точке сброса бомбы, но через какое-то время пропала связь с Землей и отчего-то зачудила электроника. Пилоты, опасаясь нештатных ситуаций, сделали еще один круг, заставив крылатую машину снизиться. Самолет уже летел на двухмильной высоте, когда в наушниках командира раздался голос штурмана:
– Командир! До цели семь миль.
Командир:
– Принято! Бомбардир, открыть бомболюк!
Бомбардир:
– Бомболюк открыт!
Командир:
– Будем бомбить вручную, ребята! Не доверяю что-то я автоматике!
Штурман:
– До цели пять миль!
Командир:
– Принято. Ладно, работаем! Бомбардир, перейти на ручной режим бомбометания!
Голос бомбардира:
– Ручной режим бомбометания включен!
Штурман:
– До цели четыре мили!
Командир:
– Принято! У меня визуальный контакт с целью!
Прошел час с момента, когда солнце закатилось за горизонт, и бомбардировщик уже летел в кромешной темноте. Ориентиром ему служил гигантский полупрозрачный шаровидный купол, который покоился на поверхности океана и, словно мыльный пузырь, переливался всеми цветами радуги в лучах прожекторов кораблей поддержки. В шаре было какое-то волшебство. Он завораживающе манил к себе, и командир воздушного судна не мог оторвать от него глаз.
От фразы, сказанной штурманом – «полторы мили до цели», командир бомбардировщика резко пришел в себя. Он с трудом отвел взгляд от стремительно приближающегося шара и пошлепал себя по щекам. Наконец он произнес то, чего с дрожью в теле ждал весь экипаж:
– Сброс бомбы!
В ответ на его команду ничего не последовало.
Командир повторил приказ:
– Сброс бомбы, бомбардир!
– Я не могу этого сделать, сэр! – наконец раздался голос отвечающего за сброс смертоносного груза.
– Что такое случилось, Тэйлор?
– Я не могу выполнить ваш приказ, майор Перри! Мы убьем ни в чем не повинных людей! Под нами Бимини!
– Нажми эту чертову кнопку, бомбардир! Выполняй приказ, Тэйлор, мать твою, или я сейчас сам приду и нажму ее!
В разговор вклинился штурман:
– Командир, мы миновали точку сброса!
– Дьявол! – закричал в гневе командир экипажа. – Заходим на цель повторно! Бомболюк не закрывать, оставаться в режиме бомбометания. Принять пост, Купер!
– Есть, командир! – ответил второй пилот.
– Жди меня, Тейлор! Я иду выполнять твою работу! Я, сука, сам тебя сброшу вместе с этой гребаной бомбой!
Летательный аппарат Маркуса.
Сильнейший удар швырнул аппарат вверх, припечатав Уильяма вместе с его женой к полу. Майк, находящийся в сидячем положении, со всего маху ударился затылком о металлическую стену и потерял сознание. Только находящиеся в креслах Маркус, Чериш и Дайрон удержались от падения благодаря ремням безопасности. Тряхануло необычайно сильно. Летательный аппарат закинуло на несколько сотен футов вверх, и он, зависнув на какое-то мгновение в воздухе, стал падать.
