– Знаю, – кивнул сталкер. – Из людей. Из чистых людей.
– Это как «из чистых»? Хорошо пропаренных в баньке?
– Ты же в курсе, что все мы с отклонениями, – не обращая внимания на мой ехидный тон, проговорил Меченый. – Зараженные земли берут свою плату с тех, кто сумел в них выжить. Месяц походил по Зоне, и привет – уже в организме обязательно присутствуют необратимые изменения. Иным и недели достаточно для того, чтобы ощутить их на себе. Не зря же нас на Большой земле мутантами считают. А Захарову для того, чтобы создать биоматрицу, необходим чистый материал, который в Зоне находился сутки-двое, не больше. Без внутренних изменений. Из них он и делает точные копии других людей. Тех, кто хорошо платит. Зарабатывает, сволочь. У него уже очередь на годы вперед. У кого-то из богатеев сын погиб в аварии – и вдруг: о чудо, СМИ наврали! Живо дитятко, здорово, и уже на новой тачке рассекает. И папа по этому поводу не особо парится. Погибнет чадо – пофиг на это. Достаточно его ногтя или одного волоска для того, чтобы Захаров из биоматрицы слепил богатею нового отпрыска – точную копию погибшего, один в один, даже с тем же набором воспоминаний, какие были на момент смерти.
– Ишь ты… – только и смог проговорить я.
А ведь действительно, Захаров был еще тот коммерсант. Деньги любил и зарабатывал их мастерски! Поди без них отстрой в Зоне такую крепость, что он возвел на озере Куписта. Это ж миллионы долларов, которые надо откуда-то взять! Да и Меченого я знаю давно, он врать не станет.
– Ну, предположим, что всё так, как ты говоришь, – после пары минут раздумий наконец произнес я. – Откуда сведения?
– Есть у меня человек в ближайшем окружении академика.
– Ясно. И что ты хочешь от меня?
– Я уверен, что Призрак и Клык содержатся в лаборатории Захарова, – твердо сказал Меченый. – Академик провел эксперимент, создав две копии известных сталкеров и выпустив их в Зону, – и результат его вполне удовлетворил.
– А то, что я их убил? – поинтересовался я.
– Это не в счет. Главное, что копии получились рабочие, способные к самостоятельным действиям. Так что теперь у Захарова есть два идеальных бойца, из которых можно наштамповать целую армию, послушную воле академика, – достаточно лишь немного подправить копиям мозги, что ему как два пальца об асфальт. И подозреваю, что эти усовершенствованные копии убить будет уже не так легко.
– Легко? – криво усмехнулся я. – Да это чистая случайность, что я их убил, а не они меня
2.
– Это уже в прошлом и потому не особо важно, – сказал Меченый. – По моим данным, сейчас Захаров полностью отработал процесс потокового воспроизводства биоматриц и собирается создать армию послушных ему бойцов с набором навыков легенд Зоны. Представляешь, что это будет?
– Всё что угодно, – сказал я. – От безобидных игрищ на аренах до захвата власти в отдельно взятой стране. Или в нескольких странах. Думаю, имея в наличии такую армию в тысячу биологических копий Призрака и Клыка, дополнительно прокачанных артефактами, можно запросто приглянувшийся материк отжать.
– Вот и я о том же, – кивнул Меченый. – Но дело даже не в этом. Мне как-то по барабану, кто будет рулить тем материком, на Зоне это всё равно никак не скажется. Чисто парней жалко. Раздербанит их Захаров на образцы для своих биоматриц.
– Понятно, – кивнул я. – Можешь не продолжать. Дай-ка я сам попробую догадаться. Поскольку я бывал внутри лаборатории Захарова, я тебе нужен для того, чтоб туда проникнуть и вызволить Призрака с Клыком.
– Тебе не откажешь в дедуктивном мышлении, – хмыкнул Меченый.
– Не-а, нахрен, в Зону я больше не пойду ни за какие коврижки, – мотнул я головой. Мир начал снова подгружать меня своими реалиями, и я почувствовал острую потребность сходить за третьей бутылкой – надеюсь, хоть одна уцелела после падения бармена, и сейчас валяется на полу за стойкой, дожидаясь меня. Я прям мысленно увидел эту картину…
На лице Меченого катнулись желваки – видимо, не этого ответа он ждал.
– Ладно, если для тебя теперь Долг жизни не аргумент, уговаривать не буду, – жёстко сказал он. – Но учти. Сейчас у Захарова имеется запас биоматриц, который он усиленно пополняет. Плюс технология превращения их в людей по клеточному образцу, которую, в отличие от Кречетова, Захаров отработал до совершенства. Я все равно пойду в ту лабораторию, с тобой или без тебя. И мне плевать на биоматрицы, технологии, на Захарова и на всё, что с ним связано. Моя задача – моих людей спасти. Думаю, ты меня понял.
Я понял. Если Меченый чего-то решил, то обязательно доведет это до конца. И боюсь, что если ему удастся его задумка, от лаборатории Захарова может остаться мокрое место в самом что ни на есть буквальном смысле. Например, котлован, медленно заполняемой мутной водичкой из озера Куписта. Эту картину я тоже мысленно увидел, причем очень четко. И в этом случае мне уже точно не придется рассчитывать на то, что я когда-нибудь смогу вернуть к жизни Рудика и свою Рут – в последнюю нашу встречу Кречетов недвусмысленно дал мне это понять…
В общем, скрипнул я зубами, хрустнул кулаками, усилием воли отогнал от себя образ бутылки, валяющейся за стойкой, и сказал:
– Хорошо. Но с одним условием. Я помогаю тебе спасти Призрака и Клыка, а ты помогаешь мне добыть две рабочие биоматрицы в лаборатории Захарова.
– Договорились, – сказал Меченый.
* * *
Неприятная ночь в этих местах. Холодная, промозглая. Мелкий дождик так и норовит залезть за ворот куртки. Теперь понятно, почему бандиты в толстовках ходят, капюшоны которых пропитаны какой-то водоотталкивающей гадостью: неприятно, когда сырость по спине ползет. И в кустах постоянно какое-то шебуршание. И вой невдалеке жуткий – не человеческий, но и не звериный. Сколько Краев по горячим точкам шатался, ни разу такого не слышал. Мерзкая ночь…
Но – светлая. Звезд на небе какое-то нереальное количество высыпало, которые просвечивали сквозь тяжелые свинцовые тучи. Такого Андрей тоже нигде не видел, аж фонарь выключил за ненадобностью – и без него всё нормально видно. Да уж. Занесло так занесло не пойми куда… Впрочем, это совершенно не повод рефлексировать. Надо Риту спасти, а дальше будем думать, как отсюда вместе с ней выбираться.
Впереди раздался странный звук – то ли похрюкивание, то ли хихиканье. Если бы нервы были поплоше, можно было б от неожиданности кирпичей наложить. Но Краев на нервы никогда не жаловался – в спецуре нервных быстро на гражданку списывают. Поэтому он лишь взвел курки обреза и продолжил движение вперед, разве что немного темп сбавил.
И вовремя.
Навстречу ему из чащи ломанулось что-то кошмарное, размером с медведя. Морда – будто ее в мясорубке прокрутили и то, что получилось, на череп налепили. В той морде, похожей на развороченную кучу дерьма, два глаза торчат. Большие, бессмысленные, круглые, навыкате. Под ними пасть размером с чемодан, из которой на землю капает густая пена. Передние лапы напоминают большие суставчатые когти.
