— Разнервничался, бедняга…
— Ребят, у кого собираемся?
— Выпивку тащить?
— Что за глупый вопрос!
— Там, у тебя пожрать чё-нить осталось?..
— А я не пойду, — решительно заявила Ждана. — Я спать буду.
— Я тоже. Можно с тобой?
— Что, спать? Рум, по-моему, ты немножко обнаглел.
— Да? А Камилэ с Тибо одну комнату заняли, и никто на них косо не глянул! Жалко тебе, что ли? Я уже к тебе привык, и вообще… Ладно, если хочешь, могу пообещать не приставать и не подглядывать.
Девушка с сомнением пожевала губу, но потом всё же кивнула.
— Ладно. Тем более там всё равно две кровати.
Ура.
— Только ты мне тогда тоже пообещай, — в отместку заявил Рум, — что сама не будешь ко мне ручки свои загребущие тянуть. Ни хвост лапать, ни рога, ни…
— Ну и пожалуйста, мистер недотрога, — обиженно фыркнула она. — Обещаю! Всё, я первая в душ!
И вот зачем он это сказал, объясните, демоны добрые! Не нравилось ему, когда Ждана его трогает? Нравилось, в том-то и дело! А теперь что? Так и будут две недели ходить на детском расстоянии? Когда хочется прямо противоположного… Как ни грустно это осознавать, но в её присутствии он всё чаще выглядит форменным дураком. Ясно почему. То-то бы отец посмеялся!..
Глава 8
Утром куратор разбудил их ни свет ни заря — «согласно ушастому расписанию». Правда, заставлять своих студентов полчаса «медитировать для оживления внутренних потоков» он не стал, велел просто привести себя в порядок. Особенно тем, кто чуть не до утра чавкал и булькал! Таковых — помятых и несвежих — насчиталось пятеро из десяти. Рум не сомневался, что посидельцев было шестеро — вместе с Тамом, как же без него, но друг обладал полезной особенностью выглядеть бодрячком даже после двух бессонных ночей кряду, поэтому ему на сей раз не досталось. Зато досталось за крошки в постели и на полу.
— Не хватало ещё перед ёльфийской обслугой позориться, живо всё убрал! Забыл, как магией, — будешь подметать, вон метла в углу стоит, как раз для таких склеротиков!..
Словом, уч Брог нервничал и потому был не в меру придирчив. Даже к Ками прикопался, вырез-де на платье слишком большой, а в методичке что написано? Аккуратно и не вызывающе! Марш переодеваться!
На завтрак пошли едва ли не строем, но по дороге присмотрелись к аборигенам и слегка расслабились. Ёльфы бодро шныряли по аллеям парка и между корпусами — все как один «не вызывающе» одетые, зато по уши в самоцветах. Вернее, на ушах — штук по десять в каждом, независимо от пола. На демонов они косились с явным любопытством, но, заметив их взгляды, поспешно отворачивались. В столовой, куда с помощью выданной карты привёл их куратор, всё повторилось: каменные бирюзовые физиономии и взгляды исподтишка, ни одной улыбки и приветственного жеста. Ну и не надо, подумаешь, какие цацы!
На завтрак предлагали кашу и блинчики с вареньем. Ничего так, вкусно, но, памятуя о «постыдной» любви Ильги к мясным пирожкам, за будущее было откровенно тревожно. Демон без мяса — что дракк без крыльев, зачахнет-засохнет, и всё, никакая магия не спасёт! Ну, будем надеяться, не всё так страшно…
Самым позитивным моментом стало появление соотечественников — двух смутно знакомых Руму парней. Вот кто обрадовался им как родным! Даже чересчур бурно, вызвав презрительные гримасы ёльфов.
Хоха и Гонза охотно проводили их в святая святых — созданную специально для химического гения кафедру с лабораториями и классными комнатами. Всё это располагалось в отдельном двухэтажном особнячке в окружении цветущих деревьев. Рум внутренне подпрыгивал от нетерпения. Ещё немного — и он исполнит мечту своего детства! Ах, как бьётся сердце!
Ждана на его фоне выглядела сдержанной ёльфой: молчала и напряжённо посматривала по сторонам. Их привели в небольшую уютную аудиторию и наперегонки побежали за профессором. Минут через пятнадцать дверь наконец торжественно скрипнула, и перед затаившей дыхание группой предстал очень пожилой демон, седой и скрюченный, как клюка, на которую он опирался. Прославленный профессор Врёт Лёт, Великий и Ужасный, обладатель почётного звания «Гений столетия» и прижизненных памятников во многих даемарских столицах, лауреат бессчётного количества премий, обессмертивший своё имя в любимой науке… и проч., и проч., и проч.
Рум вскочил первый, вслед за ним — куратор и все остальные. Под восторженные аплодисменты кумир плюхнулся на своё место и обвёл аудиторию медленным, словно бы через силу, взглядом. Поморщился, покачал головой, вздохнул. Коротко кивнул куратору и сразу же углубился в предоставленные характеристики своих временных студентов.
Чтение сопроводили новые вздохи и недовольные гримасы, и чем дальше, тем больше. Даже Руму — официальной гордости института — достался скорбный взгляд и замечание, что-де в его время сиятельные присуждали свою премию за настоящие достижения, а не как сейчас. О менее «заслуженных» студентах и говорить не пришлось — каждый из них удостоился неприязненного взгляда или язвительной реплики. За низкую успеваемость (единственную руну ниже «гения»… по танцам), низкое происхождение (Там пристыженно посерел), низкие моральные принципы (Тибо и Камилэ сидели, держась за руки), неумное выражение лица (сразу двое)… А уж когда он увидел, что в ряды лучших студентов ДИМа затесалась «приблудная не-магичка из провинциального Никакойска», то в приливе праведного гнева сразу указал нахалке на дверь.
— Бестолочам у меня делать нечего!
Ждана беспомощно оглянулась на Рума. Тот — на куратора. Если честно, столь «радушного» приёма он совсем не ожидал…
— Список утверждён ректором лично и прошёл все необходимые согласования. Эти студенты — действительно лучшие из лучших.
— Если эти — лучшие, то о худших я предпочту ничего не знать, — буркнул профессор. — Пламя, куда катится наш несчастный Даемар!
Ответом ему была закономерная тишина.
— Только из уважения к ре Круту… Куда от вас теперь денешься. Сам, дурак старый, напросился… Так мне и надо. Что ж, начнём!
Вступительное слово затянулось часа на два. Магстилы в руках студентов едва не дымились от желания дословно записать речь кумира. Кумир скрипуче разглагольствовал о роли магхимии в жизни современного общества и практической пользе собственных открытий, достижений и опередивших своё время прогрессивных идей. Рассказывал он не то чтобы очень интересно, но, без сомнения, познавательно — а как иначе, это же самый настоящий «взгляд изнутри»! Рум вдохновенно строчил и не обращал внимания на окружающий мир до тех пор, пока профессор не выдохся и не прервался на чашку с какой-то вонючей настойкой. Ждана рядом сдавленно чихнула, чем вызвала ещё один недовольный взгляд. Рум машинально скосил глаза в её тетрадь — и мысленно ахнул от возмущения. Она ничего не записывала! Ни словечка! Вместо конспекта на листке красовалась вполне узнаваемая скрюченная фигура с клюкой и огромной медалью «За скромность» во всё пузо. Р-р-р, она смеётся над великим, вот же нахальная человечка!
