Тогда и придуман, найден литературный псевдоним: «Г» – первая буква фамилии Голиков; «АЙ» – первая и последняя буква имени; «Д» – по-французски «из»; «АР» – первые буквы названия родного города. Г-АЙ-Д-АР: «Голиков Аркадий из Арзамаса». Кстати, поначалу он и подписывался – Гайдар, без имени и даже без инициалов. Ведь имя уже входило частичкой в псевдоним. Лишь когда псевдоним стал фамилией, на книгах появилось: «Аркадий Гайдар».
Евгений Петрович дважды был в Монголии. Неоднократно задавал и переводчикам, и монголам, знающим русский язык, вопрос, что означает в переводе с монгольского слово «Гайдар». Как правило, ему отвечали, что в современном монгольском языке такого слова нет.
Однажды ректоров повезли на экскурсию в заповедник «Монголия. XIII век». Перед этим прошли грозовые дожди. Автобус, переваливаясь с борта на борт и весело разбрызгивая лужи, доставил к месту назначения за несколько сотен верст от Улан-Батора.
Евгения Петровича вежливо спросили:
– Вас не укачивает?
Он мысленно усмехнулся, вспоминая свое морское прошлое и борьбу с самим собой и с качкой корабля во время шторма.
– Да нет, спасибо, – ответил он, стараясь не прикусить язык, когда автобус неожиданно подбросило на внеочередном ухабе.
Переводчик продолжал:
– А вот один профессор из Кореи (он едет в другом автобусе), качку вообще не переносит, так мы ему по старому монгольскому рецепту скотчем заклеили попку.
– Это как? – ошарашенно спросил Евгений Петрович. Оказалось, что не попку, а пупок, а скотчем, потому что под рукой другого материала не оказалось. Потом ему показали этого корейского страдальца и надо отметить, что выглядел он довольно бодро.
Обедом накормили в большой юрте, обустроенной так, как она должна была выглядеть во времена Чингисхана. Единственным неудобством служило то, что сидеть пришлось прямо на полу перед низенькими столиками. Дали попробовать по чашке кумыса, а обед сопровождался выступлением монгольских девушек в национальных костюмах, играющих на национальных инструментах.
Позже доверительно сообщили, что все они – студенты из университета, который их принимал, как и бронзовые от загара монгольские воины в доспехах из кожи, с копьями, луками, колчанами со стрелами и кривыми саблями.
Потом гостям дали пострелять из настоящего монгольского лука. Евгению Петровичу удалось запустить стрелу дальше всех, что было встречено аплодисментами присутствующих. Конечно, в мишень, представляющую собой шкуру какого-то животного, никто и близко не попал.
Они посетили шаманскую деревню, аратскую семью, где желающих покатали на низкорослых лошадях-монголках и верблюдах. Вернее, на одном верблюде, который, видимо, до того устал от посещений туристов, что утробным ревом выражал свое недовольство и отказывался подчиняться погонщику.
В юрте-библиотеке едва Евгений Петрович успел сесть за стол с шахматной доской, на которой были расставлены фигурки древних монгольских шахмат довольно внушительного размера, как напротив примостился мальчик-монгол лет двенадцати и сразу сделал ход Е2 – Е4. Пришлось играть. Отец мальчика сопровождал немецкую делегацию и неплохо говорил по-русски. Гости немного прошлись до следующего объекта заповедника, беседуя ни о чем, а недалеко от юрты ремесленников по изготовлению изделий под монгольскую старину Тимур-переводчик протянул Евгению Петровичу неприметный цветок, похожий на бархатную звездочку, и назвал его:
– Эдельвейс!
Евгений Петрович впервые видел этот цветок и ожидал, в общем-то, чего-то большего, тем более, что он ассоциировался с названием немецкой горной дивизии «Эдельвейс», воевавшей на Кавказе против Красной армии во время Великой Отечественной войны. Показал этот цветок немцам.
– О, я, я… – послышались восхищенные возгласы.
На обратном пути к автобусу Евгений Петрович шел одним из замыкающих и заметил, что немцы оборвали все цветы эдельвейса на доступном от тропы расстоянии кроме небольшого пространства у деревянной клетки, где томился волчонок, посаженный на железную цепь.
Евгений Петрович попросил переводчика спросить у пожилого главы дома, одетого в древнемонгольское платье и не выпускающего прокуренной трубки изо рта, не знает ли он, что означает слово «Гайдар». И очень удивился, когда услышал в ответ, что на древнемонгольском языке есть созвучное слово, которое означает: «Всадник, скачущий впереди».
В детстве Евгений Петрович зачитывался Гайдаром, да и сейчас иногда перелистывал его книги. Однако до зрелого возраста он и не предполагал, что писатель Гайдар в 30-х годах теперь уже прошлого столетия жил на Дальнем Востоке и, хотя местом его постоянного жительства был Хабаровск, он как корреспондент газеты «Тихоокеанская звезда» объездил все Приморье, неоднократно бывал во Владивостоке. В городе «нашенском» он выполнял не только журналистские задания, но и как писатель выступал перед своими читателями и почитателями – пионерами и школьниками. Выступал он в Доме культуры моряков, как в то время назывался Пушкинский театр. По свидетельству очевидцев, по окончании выступления Гайдара буквально осыпали цветами и понятно почему. Произведения А. Гайдара учат мужеству, благородству, доброте, чего так не хватает в наше неспокойное время.
Многие слышали, что в 16 лет Гайдар командовал полком, попал в армию в 14 лет, а уже в 20 был демобилизован по болезни. А. Гайдар воевал на Украине, Тамбовщине, в Башкирии, Сибири, был несколько раз ранен. Последствия этого сказались в мирное время, когда ему приходилось лечиться в психиатрических больницах, в том числе и в Хабаровске.
В своем дневнике 20 августа 1931 г. он пишет: «Хабаровск. Психбольница. Очень хочется крикнуть: “Идите к чертовой матери”. Но сдерживаешься. А то переведут еще вниз в третье отделение, а там у меня за одну ночь украли папиросы и разорвали на раскурку спрятанную под матрац тетрадку. За свою жизнь я был в лечебницах раз, вероятно, 8-й или 10-й, все-таки это единственный раз, когда – эту хабаровскую, сквернейшую из больниц – я вспоминаю без озлобления, потому что здесь будет неожиданно написана повесть о “Мальчише-Кибальчише”».
В августе 1941 г. Аркадий Гайдар ушел на войну корреспондентом «Комсомольской правды». Его не взяли в регулярную армию по медицинским показаниям. Оказавшись в окружении, он стал партизаном и погиб, выручая товарищей. Это случилось 29 октября 1941 г. в бою под деревней Леплява, когда небольшая группа партизан наткнулась на засаду. Похоронен Гайдар на высоком берегу Днепра в г. Каневе. Поэт Самуил Маршак написал по этому поводу:
Погиб он в роще под Леплявою
Как партизан, в тылу врагов
И, осененный вечной славою,
Спит у Днепровских берегов.
Просматривая материалы об Аркадии Гайдаре, Евгений Петрович обнаружил статью 15-летней девушки Маши Пархоменко, кстати, его землячки – он ведь тоже родом из-под Воронежа. Статья озаглавлена «Аркадий Гайдар! Это кто?»
«Если бы Вы знали, Аркадий Петрович, как нам сейчас нелегко! Как “достали” нас учебники по истории России, изданные на деньги американского бизнесмена Сороса, бесконечные бразильские сериалы и вездесущий Гарри Поттер! За чем он мне, русской девчонке Маше из села Новобогородицкого Петропавловского района Воронежской области? Чувствуете, как от одних этих слов русским духом пахнет?
